Золотое время (антология)
Шрифт:
Он пересек коридор, постучал и вошел в приемную: секретарша повернулась к нему, руки ее замерли над клавишами пишущей машинки.
— Что, сегодня никого нет? — спросил он.
— Начались отпуска, — ответила она. — Кроме меня остались только вы и помощник директора… И еще рассыльный, — прибавила она после паузы.
— Ах, да! — сказал Жером Боск. — Я совсем забыл.
— У меня отпуск со следующей недели. — Секретарша пошевелила пальцем в воздухе. — Не забудьте! Наверное, нужно будет найти мне заместительницу?
— Право, не знаю, —
Он оперся плечом о дверной косяк.
— Как, по-вашему, мсье Боск, погода установится?
— Не имею ни малейшего представления. Но будем надеяться.
— Утром по радио говорили о циклоне над Атлантикой. Значит, еще будут дожди.
— Надеюсь, что нет, — сказал он.
— Вам бы тоже надо отдохнуть, мсье Боск.
— Да, я скоро пойду в отпуск. Только закончу кое-какие дела. Кстати, вы не слышали сегодня утром телефонных звонков в моем кабинете?
Она утвердительно кивнула.
— Два или три звонка. А что? Вас не было? Наверное, я должна была ответить?
— Нет, я был у себя, — сказал Жером Боск, чувствуя себя глупо и неловко. — Я сам брал трубку. Так что спасибо. А куда вы едете?
— В Ланды, — ответила она, поглядывая на него с любопытством.
— Желаю вам хорошей погоды.
Он вышел, прикрыл за собой дверь и несколько мгновений стоял в тишине коридора. Трескотня машинки возобновилась. Успокоившись, Жером Боск вернулся в свой кабинет.
Он снова взялся за папку с документами.
Зазвонил телефон справа.
Он взглянул на часы. Было точно без двух минут двенадцать.
— Алло?
— Мсье Боск? — спросила телефонистка. — Международный вызов. Одну секунду.
Щелчок. Он услышал расстояние, по которому шел вызов, — танец электронов, пересекающих границы без паспортов, танец волн, перепрыгивающих пространство, отраженных антеннами многочисленных спутников над океанами, проникающих сквозь невообразимое переплетение нитей телефонных кабелей, проложенных по дну морей.
— Алло! — произнес мужской голос. — Мсье Боск? Жером Боск?
— Да, это я.
— Оскар Вильденштейн. Я говорю с вами с Багамских островов. Только что прочел вашу последнюю книгу «Как в бесконечном саду». Хорошо, превосходно, дорогой мой, очень оригинально.
Это был внушительный голос, мужественный, уверенный, с легким иностранным акцентом, то ли итальянским, то ли американским, но скорее с итало-американским. Голос, от которого пахло дорогими сигаретами, голос человека, одетого в белый смокинг, который говорил, сидя у прохладного бассейна под чистым лазурным небом, еще не опаленным яростью солнца.
— Весьма вам признателен, — сказал Жером Боск.
— Я читал всю ночь. Не мог оторваться. Хочу сделать из этого кинофильм. С Барбарой Силвер в главной роли. Вы ее знаете? Прекрасно. Я хочу вас видеть. Чем вы сейчас заняты?
— Я работаю в конторе, — сказал Жером Боск.
— Вы можете уволиться? Отлично. Садитесь в самолет, аэродром Париж — Орли, четыре
— Я бы хотел подумать.
— Подумать? Подумать, конечно, надо. Я не могу вам сказать все по телефону. Подробности мы обсудим завтра утром за завтраком. Барбара мечтает с вами познакомиться и места себе не находит. Она сейчас возьмется за вашу книгу. Обещает прочесть ее к завтрашнему утру. Трудные места я ей сам переведу. Наташа тоже хочет вас видеть. И Сибилла, и Мерриел, ну, это уж слишком…
Голос как бы удалился. Но Жером Боск услышал смех женщин, затем голос Вильденштейна, не такой громкий, но вполне отчетливый, словно он говорил из соседней комнаты.
— Нет, сейчас с ним говорить нельзя, — сказал Вильденштейн кому-то по-английски, а затем перешел на французский: — Они тут все с ума посходили! Что-то удивительное! Они хотят говорить с вами немедленно. Но это невозможно. Я им сказал, чтобы подождали до завтра. Хардинг или Харди, я уже не помню, в общем мой представитель в Европе, он обо всем позаботится. Я рад, что смог поболтать с вами. До завтра. Domani. Manana [6] .
— Всего хорошего, — проговорил Жером Боск ослабевшим голосом.
6
Domani (итал.), manana (исп.) — до завтра.
«Который час там, на Багамах? — подумал он. — Часов шесть-семь утра. Наверное, он и вправду читал всю ночь напролет. Читал роман, который невозможно адаптировать для кино. Разве что я это сделаю сам. В конечном счете только я знаю, что я в него вложил, что внес. Он понял: все его сценаристы обломают себе на этом зубы. Это большой человек. Плодотворная работа, блестящая карьера. Две виллы. Ибица и Акапулько».
В дверь постучали.
— Войдите, — сказал он.
Секретарша остановилась на пороге со странным выражением лица. В руках у нее был клочок бумаги.
— Вам звонили, мсье Боск, пока вы разговаривали по другому телефону. Меня просили передать.
— Что передать? — радостно спросил Жером Боск.
— Я не совсем поняла. Слышимость была скверная. Видимо, кто-то звонил очень издалека. Вы уж извините, мсье Боск.
— Так в чем дело?
— Я разобрала только несколько слов. Он сказал: «Ужасно… ужасно» — два или три раза, а потом — «ненастье»… или «несчастье». Вот, я записала…
— Он не сказал, кто звонил?
— Нет, мсье Боск, он не оставил своего номера. Надеюсь, он перезвонит. Надеюсь, в вашей семье не случилось ничего страшного. Несчастье… несчастье… господи, нет ничего легче, как попасть в такую погоду под машину!