Золотой бутон
Шрифт:
– Обязательно! – облегченно, хотя и несколько нервно рассмеялась Фейт.
Перед ней снова был прежний Говард, тот, которого она знала как облупленного и с которым прекрасно умела ладить. Она почувствовала благодарность, что он вернулся в эту ипостась. – Обратиться к кому-то другому мне теперь и в голову не придет.
– Буду довольствоваться этим, – сказал Говард, и эти слова послужили печатью, скрепляющей то чувство уверенности, о котором она его просила. – И запомни, Фейт: ты в этом мире не одна и всегда можешь на меня
Фейт перестала смеяться, и на ее глаза навернулись слезы.
– Спасибо, Говард, – хрипло выдавила она, переполняемая смесью чувств, которые и сама не смогла бы точно определить.
– Все в полном порядке, – заверил он, затем сделал шаг вперед, по-дружески обнял Фейт за плечи и, осторожно убрав в сторону волосы, поцеловал в лоб. – Спокойной ночи, Фейт. Ни о чем не беспокойся. И не опаздывай в понедельник на работу.
Фейт попыталась сглотнуть вставший в горле комок и не смогла. Молча она смотрела, как Говард идет к двери. Тело ее, мгновенно объятое пожаром желания, требовало, чтобы она его окликнула, остановила, увлекла в постель и оставалась с ним там так долго, как только возможно. Но Фейт продолжала стоять безмолвно и неподвижно, пока не услышала звук захлопнувшейся двери.
– Доброй ночи, – шепнула она.
Эта ночь действительно была доброй, потому что ею заканчивался добрый и чудесный вечер. И Фейт очень хотелось, чтобы таковым он остался в ее памяти навсегда.
Несмотря на заверения Говарда, нервы Фейт, когда она утром в понедельник входила в здание фирмы, звенели подобно туго натянутым струнам. Настроение у нее было самое решительное. Я не должна, глядя на Говарда, представлять его обнаженным, я должна полностью сосредоточиться на работе и вести себя естественно, заклинала себя Фейт.
Естественность поведения имеет первостепенное значение. Никаких внешних проявлений напряженности, возбуждения и никаких глупых шуточек. Трижды подумай, прежде чем что-либо сказать, повторяла она себе снова и снова.
Вообрази, что это понедельник предыдущей недели или понедельник следующей.
Все, что тебе нужно, это пережить несколько ближайших часов, а дальше все войдет в колею.
– Привет, Лесли! – изобразив на лице бодрую улыбку, поздоровалась она с секретаршей.
– Привет! Вот это – гораздо лучшее начало недели. Судя по всему, у тебя все налаживается.
Неужели после разрыва с Льюком прошла всего неделя? Фейт казалось, что с тех пор она прожила долгую и насыщенную жизнь, что, впрочем, было недалеко от истины. И она была очень довольна тем, как ее прожила.
– Уже наладилось! – оптимистично ответила она Лесли, затем подошла к лифту и нажала кнопку вызова. – Босс у себя?
– С раннего утра. И весь кипит энергией.
– А у тебя как прошли выходные? – спросила Фейт, раздумывая, не попытаться ли подружиться с Лесли.
– Занималась рождественскими покупками, пока не свалилась с ног, – с выражением шутливого ужаса на лице простонала та.
О Боже, Рождество! Меньше чем через три недели! – ужаснулась Фейт. А мне совершенно не с кем его встречать. Некому дарить подарки. Но это вовсе не значит, что я не могу отпраздновать его. Куплю елку, украшу и вообще сделаю все, что положено в таких случаях делать. И, разумеется, я не собираюсь чувствовать себя брошенной и одинокой. Самообладание вернулось ко мне целиком и полностью, и я не позволю чему бы то ни было меня его лишить.
Двери лифта раскрылись, и Фейт вошла в кабину, дружески махнув рукой Лесли. Войдя к себе, она обнаружила, что дверь Говарда открыта, и, ни секунды не колеблясь, вежливо постучала и прошла в его кабинет, излучая уверенность и спокойствие.
– Доброе утро! – пропела Фейт, улыбаясь так широко, что свело челюсти.
Говард – удобно развалившись в кресле и положив ноги на стол – изучал какую-то брошюру. Посмотрев на Фейт поверх страниц, он в знак приветствия приподнял одну из бровей и, критически оглядев личного помощника с ног до головы, медленно, словно думая о чем-то другом, сказал:
– Доброе утро и тебе. Рад тебя видеть.
– Начать с почты? – спросила она.
– Я уже просмотрел. Ответы продиктую потом, а пока начни с ответа на запрос мистера Оливера. С ним нужно организовать встречу.
– Хорошо.
Она была уже у двери, когда Говард остановил ее властным окриком:
– Задержись-ка на минутку!
Сердце Фейт замерло, затем забилось часто-часто, почти выскакивая из груди.
– Что-нибудь еще? – спросила она, оборачиваясь, и для устойчивости оперлась рукой о косяк.
Говард опустил ноги на пол и подался вперед. Вид у него был хмурый.
– Ты сегодня в черном, – недовольно сказал он. – Разве я не говорил, что мой личный помощник на работе не должен носить черное?
Он действительно говорил об этом, поэтому Фейт виновато улыбнулась и сказала:
– Я забыла.
– Черное не соответствует нашему имиджу, Фейт, – строго продолжал Говард.
– Черный цвет нейтрален, это цвет покоя.
Именно по этой причине Фейт выбрала его сегодня утром, перерыв в поисках подходящего наряда весь свой гардероб.
– В первый и в последний раз. – Говард погрозил ей пальцем. – Чтобы больше в черном я тебя не видел!
– Слушаюсь, сэр, – серьезно ответила Фейт.
– Хорошо, что сегодня у нас не предвидится важных клиентов, – пробормотал Говард, затем во взгляде его что-то изменилось, и он с подозрением спросил:
– Надеюсь, твой черный наряд не следует расценивать как знак траура?
– Что ты, нет, конечно! – запротестовала Фейт.
– Ладно, иди. – На лицо Говарда вернулась улыбка, и он водрузил ноги обратно на стол. – А вот красное можешь надевать, когда только захочешь. В красном ты неотразима.