Золотой Человек
Шрифт:
— Раз тебе так скучно, зачем ты сбежала от друзей?
Ал непонимающе посмотрела на него. Дмитрий, наконец, тоже обратил на девочку внимание.
— Друзей? А кто такие друзья? Я слышала, как мальчики называли других мальчиков друзьями, когда нужно было посторожить комнату от надзирателя. А меня…
Ал резко замолчала и уткнулась лицом в широкую руку Дмитрия. Он увидел, как одна за другой на пол стали падать капельки слез, хоть девочка и не подавала звука.
— Послушай, Ал, что бы ни случилось, не плачь. Мой отец всегда так говорил: «Нечего слезы лить»
— Твой папа?.. Мой дедушка —
— Его уже давно не стало. Но именно благодаря ему я имею все, что у меня есть. Он научил самой главной вещи для человека, его свободе. Запомни, Ал, свобода человека главнее даже жизни других людей и никто не должен указывать тебе. Так что ты поступила правильно, и не думай не о каких грехах.
Ал обняла Чадаева
— Дедушка был хорошим человеком… как и ты, папа.
Чадаев погладил ее по голове и снова посмотрел в проблески садившегося солнца через лес. Черные тучи принесли с собой холод и ветер. Ал, быстро замерзнув, убежала в дом. Чадаев же накинул свой бордово-золотой плащ и остался на балконе.
Седьмой свиток, такой же позолоченный, как и остальные шесть. О чем он говорит? Дмитрий поднял голову к черно-серому небу, поглощающему все больше и больше света. Дождевые капли начали потихоньку падать, лес тут же усилил их гул. Раздался гром, но Дмитрий так и стоял с поднятой головой.
— Путь к свободе… это ли хотят сказать свитки?
В мгновенье его зрачки расширились. Еще бы чуть-чуть и он непроизвольно вскрикнул. Дождь перерастал в ледяной, совсем не летний ливень. Чадаев обернулся и увидел, как на столе в кабинете стопкой по-прежнему стояли дуг на друге семь печений. Забежав внутрь, он распахнул дверцу самого большого шкафа, где хранилось множество подписанных тубусов с чертежами. Чадаев делал все молниеносно, словно боясь чего-то не успеть, что-то упустить.
Он отобрал от десятка ватманов шесть нужных ему и, схватив их, подбежал к широкому столу. Один ватман разворачивался за другим. Это были подробные схемы всех свитков. Буква к букве, знак к знаку, слова помеченные векторами движения с указанием скорости и так далее. Все это плоды двадцатилетнего исследования Чадаева — шесть громадных кругов с живыми рисунками слов, в том числе и необъяснимые до сих пор пустые круги.
Чадаев хлопнул себя по лбу и, еле нащупав пяткой кресло, плюхнулся в него
— Почему до этого никто не додумался?
Немного подумав, он взял чистые листы и начал перерисовывать круги, стараясь наложить их друг на друга. На пол летели смятые куски бумаги, сломанные карандаши, он продолжал искать.
Наступила ночь. Под столом уже валялись две пустые банки с чернилами, все было испачкано, от мебели до одежды. Чертежи развешаны по всему кабинету, стен почти не видно. Чадаев с трясшимися руками от бессилия уже ничего не мог делать. Он просто смотрел на векторы, хотя в голове все смешалось
— Я не могу… — прошептал он сам себе, словно в чем-то убеждая — это не возможно. У меня не получиться без алгоритма… на это уйдет сотня лет. Алгоритм… мне нужен алгоритм. Но сейчас важно другое… я должен рассказать ему… в чем проклятие этой страны.
Вновь найдя в себе силы, Дмитрий вскочил с кресла и побежал прочь из кабинета в гараж. Через несколько минут его машина вырвалась в ночной лес под шум грозы.
***
Из-за дождя в городе было сложно что-то заметить дальше нескольких метров. Слабенький свет фонарей исчез, уступив мраку и шуму бури. Возле одного из маленьких домиков свету все же удалось прорезаться. Это были фары автомобиля, остановившегося напротив каменной дорожки, ведущей к входу в дом. Задняя дверь машины открылась, и из нее быстрым широким шагом вышел Чадаев. Свет в домике еще горел, а значит Драган не успел никуда уехать. Но Дмитрий все равно спешил, словно опасаясь, что его мысли разбегутся прочь. Он должен рассказать ему.
Драган в этот момент с беспокойством ковылял из стороны в сторону, изредка поглядывая на карманные золотые часы. Он не заметил подъехавшей машины, поэтому резкий и оглушительный стук в дверь удивил его и даже немного напугал. Он отворил дверь и увидел с другой стороны человека, в темной, промокшей от дождя, одежде, с широкими, обезумившими глазами. Драган даже не сразу его узнал.
— Что… что случилось?
Дмитрий молча сделал два шага вперед, не дожидаясь приглашения. Комната сразу наполнилась редким постукиванием капель о пол. Он стоял на месте, тяжело дыша полной грудью.
— Да скажи ты уже, наконец, что случилось! — Драган резко дернул его за плечо.
— Все в порядке — Чадаев снял с себя плащ и присел на соседний стул. Драган направился в дальнюю комнату, чтобы взглянуть за окно.
— Я думал, это Скрепп приехал. Там на путях что-то случилось, мой поезд отменили, ну я и попросил его поменять билеты…
— Ты должен остаться!
Чадаев резко перебил его, Драган, не обнаружив ничего за окном, обернулся к нему. Дмитрий стоял в дверном проходе, широко расставив ноги, перегородив дорогу.
— Может быть, ты уже скажешь, зачем явился?
— Я выяснил страшную правду, Драган — между слов Чадаев стал отстегивать от воротника рубашки значки «V» в кольце и цифру «VII» — Я все понял.
Смотря на значки, Драган медленно подошел ближе
— Твои глаза… я на всю жизнь запомнил этот взгляд, они такие же, как в тот день, когда арестовали Кэтрин
Чадаев отвернулся
— Если ты помнишь, в тот день я тоже приехал к тебе, как и сейчас
— Да, ты убеждал помочь тебе вызволить ее
— Я помню, что ты поддержал меня в тот момент, тогда, когда она бросила мне последний взгляд, уходя под конвоем. Поддержи меня и сейчас, я прошу тебя!
Увидев, что Драган готов его слушать, Дмитрий взял друга за плечи и повел к небольшому столу со свечей.
— Драган, в мире не так много людей, кому я мог бы довериться, но тебя я знаю с детства. Ты не такой как они. Пойми же меня… я открыл страшную правду. — Чадаев говорил громко — Веридас всем солгал, он создал империю рабов для себя, утешать свое самолюбие. Ты же знаешь, как он презирал «людей-скотов», тех, кто недостоин. Это он создал свитки и назвал их священным писанием, это он создал Золотое Общество, сделав из него церковь огня и меча. Это он сделал из себя Бога! Мы до сих пор поклонялись не Истине, а лишь ему!