Золотой человек
Шрифт:
Затем молодая женщина подошла к туалетному столику, распустила волосы и, обмотав косы вокруг головы, спрятала их в сетку, чтобы они не расплелись за ночь.
Тимея была не чужда женского тщеславия. Чтобы сохранить нежность и белизну рук, она натерла их душистым кремом и натянула длинные, до локтей, замшевые перчатки. Потом сняла дневной наряд и накинула пеньюар. Прежде чем лечь, она открыла стоявший у кровати шкафчик и вынула из ящика эфес сабли со сломанным клинком. Нежно взглянула на него, прижала к груди, поцеловала и сунула его себе под подушку. Она и во сне не разлучалась с этой реликвией.
Аталия видела все это. Но вот Тимея погасила свечу, — теперь уже ничего нельзя было разглядеть. Только до слуха донесся бой часов: без четверти два.
Аталия терпеливо ждала. Она точно рассчитала, когда уснет Тимея. Тогда пробьет ее час! Но как медленно тянется время! Пятнадцать минут кажутся вечностью…
Наконец пробило два. Мозаичная картина, изображавшая святого Георгия, сдвинулась с места; Аталия вышла из засады. Она кралась босиком, неслышными шагами.
В комнате было темно — ставни закрыты, шторы спущены. Аталия пробиралась медленно, ощупью. Дойдя до постели, она нащупала подушку, на которой покоилась голова Тимеи, потом сунула руку под подушку и наткнулась на какой-то твердый предмет, — то был эфес сабли. От прикосновения к холодному металлу огонь пробежал по ее жилам. Она схватила эфес и, попробовав лезвие рукой, убедилась, что оно остро отточено.
Однако в комнате стояла кромешная тьма, и разглядеть спящую Тимею было невозможно. К тому же спала она очень спокойно, и дыхания ее почти не было слышно. Попробуй-ка нанести точный удар!
Аталия, затаив дыхание, склонилась над Тимеей. Вдруг та слегка шевельнулась и во сне со вздохом произнесла:
— О, боже мой!..
И вот тут-то Аталия взмахнула сломанным клинком и нанесла удар в то место, откуда послышался вздох.
Удар был не смертельный. Во сне Тимея прикрыла голову правой рукой, и острие сабли рассекло замшевую перчатку, слегка задев кисть.
Тимея проснулась и вскочила в постели на колени. В этот миг ей был нанесен еще один удар в голову. Но толстые косы ослабили его, и клинок скользнул вдоль лба, до самого виска. Тимея схватила клинок левой рукой.
— Убийца! — вскрикнула она, вскакивая с постели.
Острый клинок порезал ей ладонь, но она, не выпуская его, вцепилась правой раненой рукой в волосы врага. Почувствовав, что это женские локоны, она сразу поняла, кто покушался на нее.
В минуты смертельной опасности мысли проносятся в голове с молниеносной быстротой, и человек сразу осознает, что ему грозит. Тимея не сомневалась, что перед ней Аталия. В соседней комнате крепко спит ее мать… Она решилась на убийство из ревности, из мести… Звать на помощь бесполезно… Значит, надо защищаться, бороться до последней капли крови.
И Тимея не стала кричать. Собрав все силы и схватив Аталию за волосы правой раненой рукой, она старалась повалить ее, а левой рукой — вырвать у нее из рук смертоносное оружие. Тимея была сильна, убийцы же борются обычно вполсилы.
Женщины молча боролись в темноте. Мягкий ковер на полу заглушал возню. Внезапно в соседней комнате раздался чей-то душераздирающий крик:
— Убийца!
То была почтенная Зофия.
Услыхав этот крик, Аталия как бы оцепенела, руки и ноги у нее онемели. Горячая кровь жертвы струилась по ее лицу.
В соседней комнате зазвенели осколки стекла. Г-жа Зофия разбила окно и, высунувшись из него, принялась звать на помощь. Тихая улица огласилась неистовым визгом:
— Убийца!.. Убийца!.. Убийца!..
Перепуганная этим истошным криком, Аталия выпустила из рук эфес сабли и крепко вцепилась в Тимею, стараясь высвободить свои волосы. Теперь уже ей приходилось защищаться. Наконец ей удалось вырваться. Резко оттолкнув от себя Тимею, она кинулась к заветной нише, юркнула в щель тайника и задвинула за собой раму с картиной.
Тимея, держа в руке эфес, шатаясь, сделала несколько шагов вперед, потом выронила саблю и без чувств рухнула на ковер…
В ответ на отчаянные крики г-жи Зофии послышался громкий топот бегущих людей. Это был ночной патруль.
Майор первым добежал до дома. Узнав его, г-жа Зофия крикнула из окна:
— Скорей! Скорей сюда! Тимею убивают!..
Майор позвонил, раз, другой, стал колотить в дверь, — никто не отворял. Солдаты хотели взломать дверь, но она была так массивна, что не поддавалась.
— Сударыня, разбудите прислугу! Скажите, чтобы отперли наружную дверь! — крикнул майор.
Ошалевшая женщина бросилась бежать через анфиладу темных комнат, по бесконечным коридорам. Она то и дело натыкалась на мебель и дверные косяки, пока добралась до людской.
К ее удивлению, вся прислуга спала вповалку. Кучер лежал навзничь на столе, к которому припал другой слуга, дворецкий растянулся на полу, горничная, свесив голову вниз, притулилась на плите.
— В доме убийца! — срывающимся голосом крикнула г-жа Зофия. В ответ раздался храп.
Она трясла за плечи то одного, то другого, громко звала всех по имени, но, сколько ни тормошила их, слуги снова валились без чувств. Так ей и не удалось никого разбудить.
Тем временем с улицы все громче доносились крики, слышно было, как настойчиво, с остервенением колотят в дверь.
Ключ от двери находился в кармане привратника, которого тоже невозможно было добудиться.
Собравшись с духом, г-жа Зофия вытащила у него из кармана ключ и помчалась по темному коридору и лестнице к парадному подъезду. Пока она бежала, ее неотступно преследовал кошмар: вот сейчас из темноты выскочит на нее убийца!
Кто? Кто это мог быть?..
Наконец она добралась до парадной, нащупала замочную скважину и распахнула дверь.
На улице, возле дома, было светло. У парадного толпились караульные, городская стража, собралось множество людей. Впопыхах прибежал исправник, военный врач, живший поблизости. Некоторые наскоро накинули на себя платье, у одного в руках был топорик, у другого — сабля.
Качука кинулся по лестнице к двери, которая вела из передней прямо в спальню Тимеи. Она оказалась запертой изнутри. Майор изо всех сил надавил на нее плечом, и она сорвалась с петель.