Золотой человек
Шрифт:
— Заключение аналитического отдела, сэр.
Уиздом торопливо вскрыл пакет.
— Сейчас мы узнаем, как он мыслит. — Продолжая говорить, он развернул ленту и пробежал текст глазами. — Не исключено, что у него есть своя ахиллесова пята. Он всего лишь предвидит будущее, но не способен его менять. Если впереди только смерть, ему не спа…
Уиздом умолк на полуслове. Немного поколебавшись, протянул ленту Бейнсу.
— Спущусь в бар, мне необходимо слегка взбодриться. — Губы Уиздома дрожали. — Остается лишь надеяться, что не эта чертова раса придет нам на смену.
— Ну, что там? — Анита
— Никак, — ответил Бейнс, возвращая ленту шефу. — У него полностью отсутствуют лобовые доли мозга. Он не человек и не мыслит символами. Он животное.
— Да, — подтвердил Уиздом. — Всего лишь животное с единственной хорошо развитой способностью. Не сверхчеловек, да и не человек вовсе.
По многочисленным коридорам и комнатам здания Центрального Управления Безопасности сновали охранники, звякало оружие, хлопали двери. Прибыло подкрепление из состава сил Гражданской Полиции. Одно за другим помещения Управления осматривались и опечатывались. Рано или поздно Крис Джонсон будет обнаружен и загнан в угол.
— Мы всегда боялись появления мутанта, превосходящего нас в интеллектуальном развитии, — задумчиво проговорил Бейнс. — Дива, который будет настолько умнее нас, насколько мы умнее орангутангов. Какого-нибудь телепата с большим выпуклым черепом и более совершенной семантической системой. Урода, с нашей точки зрения, но все же человеческого существа.
— Он действует, руководясь лишь рефлексами, — поразилась Анита. Она, наконец, завладела отчетом и, присев за ближайший стол, внимательно изучала его. — Только рефлексы… как у льва. Золотого льва. — Она отодвинула ленту. Сравнение явно пришлось ей по душе. — Львиный бог, — нараспев произнесла она.
— Зверь, — резко поправил Уиздом. — Светловолосый зверь.
— Он быстро бегает, и только, — сказал Бейнс. — Не пользуется орудиями или инструментами и не способен ничего создать. Ждет благоприятного стечения обстоятельств, а затем несется как угорелый.
— Такое разве что в кошмарном сне привидится. — Мясистое лицо Уиздома посерело, руки тряслись; он выглядел сильно постаревшим. — Быть вытесненными животными! Бессловесными тварями, способными лишь бегать и прятаться. — Он презрительно плюнул. — А мы-то гадали, почему Джонсоны не могли с ним общаться. Да просто он разговаривает и мыслит не лучше собаки.
— Получается, что он неразумное существо, — сухо заключил Бейнс. — В таком случае, мы последние представители своего вида… вроде динозавров.
Мы далеко зашли в развитии, может быть, слишком далеко. Теперь мы слишком много знаем… слишком много думаем… но уже не способны действовать.
— Обилие знаний парализует. — Анита вздохнула. — Но…
— Единственная способность этой твари оказалась куда эффективнее всех наших знаний. Мы помним прошедшие события, опираемся на них в каждодневной жизни. Используя многовековой опыт человечества, мы можем лишь предполагать события ближайшего будущего.
— Да, Крис Джонсон не предполагает, — подхватила мысль Бейнса Анита.
— Он заглядывает вперед. Видит, что произойдет в будущем. Не исключено, что
— Конечно, — задумчиво проговорила Анита. — Для него существует только настоящее. Расширенный вариант настоящего, простирающегося во времени вперед, а не назад. Для нас определено только прошлое. Для него — будущее. Он, скорее всего, не помнит прошлого.
— Можно предположить, что в процессе эволюции у его расы расширится способность к предвидению, — размышлял Бейнс. — Вместо ближайших десяти минут — тридцать. Потом — час. День. Год. Постепенно они смогут воспринимать разом всю свою жизнь. Мир застынет для них. В нем не будет места ни изменениям, ни неопределенностям! Им нечего будет бояться. Все заранее предопределено.
— И когда придет смерть, они спокойно примут ее, — добавила Анита. — К чему бороться, если все уже произошло?
— Уже произошло, — эхом отозвался Бейнс. — О, Господи! Это же просто, как колумбово яйцо. Чтобы выжить в неблагоприятной обстановке, вовсе не обязательно быть сверхчеловеком, достаточно оказаться лучше других приспособленным к окружающей среде. Если бы, допустим, произошел всемирный потоп, выжили бы только рыбы. Если наступит ледниковый период, — возможно, останутся одни полярные медведи. Теперь все встало на свои места. Когда открыли дверь, он уже точно знал, где стоит каждый охранник. Что и говорить, великолепная способность, но разум тут ни при чем.
Просто-напросто он обладает дополнительным чувством восприятия окружающего мира.
— Но если все выходы перекрыты, он поймет, что ему не проскочить, — повторил Уиздом. — Сдался же он однажды — сдастся вновь. — Он тряхнул головой. — Кто бы мог представить, что нас вытеснят животные! Без речи.
Без орудий труда.
— Обладателю этого нового чувства все остальное ни к чему, — Бейнс взглянул на часы. — Уже заполночь. Здание полностью блокировано?
— Ему не уйти, — заверил Уиздом. — Правда, и нам придется торчать здесь всю ночь, или, по крайней мере, пока не изловят этого ублюдка.
— Я беспокоюсь за невесту. — Бейнс кивнул на Аниту. — Я ее сюда заманил, а ей к семи утра надо быть в отделе семантики.
Уиздом пожал плечами.
— Я ей не указ. Она вольна уйти в любую минуту.
— Я остаюсь, — решила Анита. — Хочу присутствовать при… при том, как его обезвредят. Посплю где-нибудь здесь. — Поколебавшись, она все же спросила:
— Уиздом, а может, все-таки не стоит его убивать? Если он — всего лишь животное, не могли бы мы содержать его…
— Что? Посадить в клетку? — возмутился Уиздом. — Выставить в зоосаде?
Не мели чепухи. Он будет уничтожен.
В темноте складского помещения, скорчившись, сидел огромный человек.
Со всех сторон его окружали уложенные аккуратными рядами ящики и коробки.
Тишина и безлюдье.
Но вдруг сюда врываются солдаты, заглядывают в каждый уголок. Он ясно и отчетливо видит подкрадывающихся к нему людей в грязно-зеленой форме, остекленевшие от жажды убийства глаза, направленные на него винтовки…
Видение было одним из многих, но находилось к нему ближе остальных.