Золотой дождь (рассказы)
Шрифт:
— Какая… глупая история! — Он потянулся за подносом, но Рут яростно схватила его сама.
Телефон опять звонил. Рут пристально глядела на Харриса.
Как будто он заранее сговорился с бродягами.
У выхода из кухни их встречали все.
— Ага! — крикнул один из мужчин, Джексон. — Девочки, он хотел вас разыграть. Рут, сейчас кто-то позвонил и сказал, что у Тома в машине убили человека.
— Он умер? — застыв, спросил Харрис.
— А я все знаю! — крикнула Рут с пылающими щеками. — Он мне все рассказал. Фактически
— Вечно он попадает в какие-нибудь дикие истории.
— Это потому, что он ангел. — Голос его дамы, Кэрол, прозвучал глухо, потому что она говорила в стакан.
— Кто звонил? — спросил Харрис.
— Старуха миссис Даггет, ей миллион лет — она всегда звонит. Она сама там была.
Харрис позвонил врачу домой и разбудил жену врача. Гитарист был в прежнем состоянии.
— Какое происшествие! Расскажите нам все, — попросил толстый молодой человек. Харрис знал, что он живет в восьмидесяти километрах выше по реке и приехал сюда, полагая, что будут играть в бридж.
— Подрались, и всё.
— Нет, он не расскажет, всегда молчит. Я вам расскажу, — вмешалась Рут. — Возьмите же стаканы, ради бога.
Так происшествие превратилось в рассказ. Харрису он очень надоел.
— Просто изумительно: всегда он с кем-нибудь свяжется, а потом происходит история, — сказала Рут, и глаза у нее были совершенно черные.
— Ах, я им восхищаюсь, — сказала Кэрол, вышла и стала на заднем крыльце.
— Может быть, ты останешься здесь на завтра? — сказала Рут, взяв Харриса под руку. — Ведь тебя могут задержать?
— Если он умрет.
Он попрощался с гостями.
— Поедем в Гринвилл, выпьем кока-колы, — предложила Рут.
— Нет, — ответил он. — Покойной ночи.
— До скорого, — сказала девушка в белом платье. — Так выразился этот человечек?
— Да, — сказал Харрис, выйдя под дождь; он отказался заночевать и отказался от предложения довезти его до гостиницы.
В прихожей с оленьими рогами, под лампой у настольного телефона спал мистер Джин. Веснушки у спящего выглядели еще темнее. Харрис разбудил хозяина.
— Ложитесь в постель, — сказал он. — Зачем вы тут? Что-то случилось?
— Только хотел сказать вам, что этот поросенок — в комнате двести второй. Под замком, заперт и пристегнут к кровати наручниками, но все равно — хотел вам сказать.
— A-а. Спасибо большое.
— Как честный человек, счел долгом, — сказал мистер Джин. Он был пьян. — Предупредить, с кем ночуете под одной крышей.
— Благодарю, — сказал Харрис. — Утро скоро. Смотрите.
— Бедный Майк не может уснуть, — сказал мистер Джин. — Когда дышит, там у него что-то царапает. А тот еще не скис?
— Пока без сознания. Ничего нового, — ответил Харрис. Он взял протянутую ему связку ключей.
— Подержите у себя.
Тут Харрис увидел, что рука у хозяина дрожит, и придержал ее.
— Убийца! —
— Пока еще не убийца, — возразил Харрис уже с улыбкой.
Пройдя мимо комнаты 202 и не услышав ни звука, он вспомнил, что сказал Хнык, когда стоял в наручниках перед больницей и никто его не слушал. "Надоел он мне, чуть что — сразу хвастаться и шум поднимать".
Харрис вошел к себе в комнату и, не раздевшись, не погасив света, лег на кровать. Уснуть он не мог от усталости. Лампочка слепила глаза. Он смотрел на голые штукатуренные стены и такую же белую поверхность зеркала над пустым комодом. В конце концов он встал и включил потолочный вентилятор, чтобы в комнате было хоть какое-то движение и звук. Вентилятор был неисправный и при каждом обороте щелкал, раз за разом. Харрис лежал под ним не шевелясь, одетый, и помимо воли дышал в ритме щелчков.
Вдруг он зажмурил глаза. С закрытыми глазами, в красной темноте, он ощутил, что терпение изменило ему окончательно. Это было как приступ похоти. Он вспомнил, как подавальщица опустила чаевые в карман-сердечко, вспомнил Рут — как она стояла у двери, спрятав руки за спиной, и как в нем шевельнулось беспокойное чувство собственника, ничего не означавшее.
Он знал, что ни на чем этом не задержится. И было почти облегчением, когда мысли его приняли жалостливый оттенок, обратившись к двум бродягам, их распре, которая вдруг вылилась в жестокость — стоило ему только отвернуться. Чем все кончится? В этом тревожном ожидании ему не так больно было чувствовать беспомощность своей жизни.
Вечер был непростителен в каждой подробности. Но слишком похож на другие вечера, и городок слишком похож на другие, чтобы ему с этой кровати, где он лежал одетым, к чему-то еще двигаться — даже к утешению или отчаянию. Даже дождь… и дождь бывал часто, и вечеринки бывали часто, и кровопролитие бывало, не им учиненное… тоже драки, нежданные исповеди, внезапные ласки — и все не его, не ему на память, а достояние людей, чьи города он проезжал, происходящее из их оседлого прошлого, из их скитаний — не скитаний, из их времени. У него же не было времени. Он был свободен; беспомощен. Ему захотелось узнать, что с гитаристом, по-прежнему ли он без сознания, чувствует ли боль.
Он сел на кровати, а потом встал и подошел к окну.
— Том, — раздался голос в темноте.
Он машинально отозвался и прислушался. Это была девушка. Он не видел ее, но она, наверное, стояла на узкой полоске травы под стеной дома. Промочит ноги, воспаление легких, подумал он. А устал он до того, что представлял себе девушку совсем из другого города.
Он спустился и отпер дверь. Девушка выбежала на середину прихожей, словно ее втолкнули с улицы. Это была Кэрол, с вечеринки.
— Вы промокли. — Он дотронулся до нее.