Золотой дождь
Шрифт:
– Вы меня не знаете, – сбивчиво говорит незнакомка, почти шепотом. – Я подруга Келли.
Сон как рукой сняло.
– В чем дело? – быстро говорю я.
– Келли в беде. Вы должны помочь ей.
– Что случилось?
– Этот гад снова избил её. Опять вернулся домой, пьяный в стельку.
– Когда? – Я уже стою возле кровати, пытаясь нащупать в темноте выключатель.
– Прошлым вечером. Клиффа забрали в полицию, а Келли увезли на «скорой помощи». По счастью, на этот раз обошлось без переломов. Я забрала её к себе.
– Сильно
– Места живого нет. Кости, слава Богу, целы, но все тело в ссадинах и синяках.
Я записал её имя и адрес, положил трубку и поспешно оделся. Огромный многоквартирный дом расположен в удаленном от центра районе, неподалеку от жилища Келли, но мне пришлось изрядно потыкаться по тупикам, прежде чем я разыскал нужный адрес.
Робин, подружка Келли, приоткрывает дверь на мой звонок. Цепочка предусмотрительно наброшена, и впускают меня лишь после пристрастного допроса. Робин очень признательна мне за приезд. Это совсем ещё юная женщина, почти ребенок; разведена, наверное, и где-то служит за гроши.
Я захожу в крохотную гостиную, обставленную взятой напрокат мебелью. Келли сидит на софе, приложив к голове пакет со льдом.
Узнать её почти невозможно. Левый глаз совсем заплыл, под ним красуется иссиня-лиловый синяк. На лбу окровавленная повязка. Бровь заклеена. Обе щеки распухли. Рассеченная нижняя губа раздута до неузнаваемости. Из всей одежды на Келли одна лишь длинная футболка, бедра и колени разукрашены багровыми кровоподтеками.
Я склоняюсь над ней, легонько целую в лоб и устраиваюсь напротив на скамеечке для ног. Из правого глаза Келли медленно выползает слезинка.
– Спасибо, что приехал, – бормочет она, с трудом разлепляя разбитые губы. Я участливо треплю её по колену. Келли гладит мою руку.
Попадись мне сейчас этот подонок, я убил бы его, не раздумывая.
Робин присаживается по соседству с Келли.
– Ей нельзя разговаривать, – поясняет она. – Врач вообще прописал полный покой. Этот гад не смог найти бейсбольную биту и избивал её кулаками.
– Но что случилось? – спрашиваю я Робин, не сводя глаз с Келли.
– На этот раз из-за денег. Пришли счета за Рождественские подарки. Да и напился он как свинья. А дальше – как всегда. – Робин ничему не удивляется – похоже, ей и самой такое не в диковинку. Обручального кольца она не носит. – Они поцапались. Он, как обычно, победил, и соседи вызвали полицию. Его увезли в тюрьму, а её доставили в больницу. Может, кока-колы хотите, или ещё чего?
– Нет, спасибо.
– Вчера ночью я привезла её сюда, а сегодня утром свозила в специальный центр по борьбе с насилием. Там ей посоветовали, что делать, и всучили уйму всяких полезных книжек. Вон лежат, если вам интересно. Но вывод один – она должна подать на развод и бежать со всех ног.
– Они тебя сфотографировали? – спрашиваю я, гладя Келли по колену. Она кивает. Из заплывшего глаза тоже выползла слезинка, и теперь уже обе её щеки
– Да, её во всех видах засняли. Все вы не увидите. Но ты сама покажи ему, Келли. Он твой адвокат. Он должен это увидеть.
С помощью Робин бедняжка встает, поворачивается ко мне спиной и приподнимает футболку выше пояса. Белья на ней нет, а ягодицы и верхняя часть бедер превратились в сплошной синяк. Футболка ползет ещё выше, и я вижу, что и спина вся в синяках и кровоподтеках. Келли опускает футболку и осторожно усаживается на софу.
– Он отстегал её ремнем, – объясняет Робин. – Разложил на колене и лупил до потери пульса.
– У вас есть салфетки? – спрашиваю я Робин, нежно смахивая слезы с раздувшихся щек Келли.
– Да, конечно. – Она протягивает мне коробку, и я осторожно вытираю изуродованное лицо Келли.
– Ну и что ты решила? – спрашиваю я у нее.
– Вы что, смеетесь? – вмешивается Робин. – Она должна немедленно подать на развод. В противном случае этот урод вообще её прикончит.
– Ты согласна? Мы подаем заявление?
Келли кивает, затем выдавливает:
– Да. И как можно быстрее.
– Займусь этим завтра же, – обещаю я.
Келли пожимает мою ладонь и закрывает правый глаз.
– Но это ещё не все, – добавляет Робин. – Здесь ей оставаться нельзя. Сегодня утром Клиффа выпустили из тюрьмы, и первым делом он обзвонил всех своих приятелей. На работу я сегодня не пошла – завтра мне такой номер уже не пройдет, – а около полудня Клифф мне позвонил. Я сказала, что ничего не знаю. Час назад он перезвонил и начал мне угрожать. У Келли, бедняжки, подруг раз, два и обчелся, так что он её в два счета разыщет. Не говоря уж о том, что эту квартиру я снимаю на двоих с ещё одной девчонкой. В общем, сами понимаете…
– Я здесь не останусь, – с трудом ворочая языком, бормочет Келли.
– Куда же тебе деваться? – спрашиваю я.
У Робин уже готов ответ.
– В центре, куда я её сегодня возила, нам рассказали о специальном приюте для женщин, подвергшихся насилию. Это потайное убежище, которое не числится ни в телефонных книгах, ни в прочих справочниках. Оно расположено в черте города, но о нем никто не знает, только слухи из уст в уста передаются. Там пострадавшие женщины находятся в полной безопасности. Но вот только день проживания стоит сотню баксов, так что Келли может пробыть там всего неделю. У меня таких денег нет.
– И ты согласна укрыться там? – обращаюсь я к Келли. Она с трудом кивает.
– Хорошо. Завтра я отвезу тебя туда.
Робин облегченно вздыхает и удаляется на кухню за карточкой с адресом приюта.
– Покажи, что у тебя с зубами, – прошу я Келли.
Она послушно открывает рот. Как она ни старается, мне видны только передние зубы.
– Остальные тоже целы? – спрашиваю я.
Она снова кивает. Я прикасаюсь к повязке над заплывшим глазом.
– Сколько швов?
– Шесть.