Золотой дождь
Шрифт:
Я с минуту молчу, но потом замечаю:
– А здесь их много.
– О, это не страшно, я буду помогать.
Это значит, что она будет указывать лопатой, где и как рассыпать иголки, и безостановочно при этом болтать.
– Ну, может, начнем завтра. Сегодня уже поздно, и у меня был очень тяжелый день.
Она секунду обдумывает услышанное.
– А я надеялась, что мы сможем начать уже сегодня, – отвечает она. – Я вам помогу.
– Но я еще не обедал, – возражаю я.
– А я сделаю вам сандвич, – поспешно предлагает она.
Сандвич в исполнении мисс Берди – это прозрачный ломтик
Мисс Берди встает и спешит в кухню, потому что звонит телефон. Отдельная линия ко мне еще не проведена, хотя она обещает это сделать уже две недели. Сейчас у меня, правда, есть параллельный телефон, но это значит, что можно слушать все мои разговоры. Она уже просила меня поменьше разговаривать и чтобы мне пореже звонили, потому что ей всегда нужно иметь безотлагательный доступ к аппарату. Хотя телефон у нее звонит редко.
– Это вас, Руди, – кричит она из кухни, – какой-то адвокат.
Звонит Барри Экс. Он сообщает, что уже переговорил с Джонатаном Лейком обо мне и неплохо кое-что уточнить. И спрашивает, не могу ли я опять к нему приехать, можно сейчас, сию минуту, он будет работать всю ночь, объясняет он.
Барри хочет, чтобы я привез все документы и бумаги. Ему надо ознакомиться со всем досконально, с этим делом об обмане доверия клиентов. Пока мы говорим, я смотрю, как мисс Берди очень старательно готовит сандвич с индейкой. И как раз в тот момент, когда она разрезает его пополам, я вешаю трубку.
– Надо бежать, мисс Берди, – говорю я, задыхаясь от волнения. – Кое-что подворачивается. Должен сейчас же встретиться с этим адвокатом насчет одного крупного дела.
– Но как же…
– Извините. Я начну завтра. – И покидаю ее, а она стоит с половиной сандвича в каждой руке и с осунувшимся лицом, словно не в состоянии поверить, что я не разделю с ней трапезу.
Барри встречает меня у входной двери, которая уже заперта, хотя в здании еще много работающих. Я иду за ним в его кабинет немного быстрее, чем ходил все эти дни. Я невольно опять восхищаюсь коврами, книжными полками и предметами искусства и думаю, что, наверное, тоже скоро стану частицей всего этого механизма. Я – служащий фирмы Лейка, самого крупного в нашей местности судебного адвоката.
Барри предлагает мне булочку, оставшуюся от обеда.
Говорит, что ест три раза в день, не отходя от рабочего стола. Я припоминаю, что он в разводе, и мне теперь ясно почему. Но мне не до еды.
Он щелкает диктофоном и кладет микрофон поближе ко мне на край стола.
– Мы наш разговор запишем. А завтра моя секретарша его перепечатает. Согласны?
– Конечно, – говорю я. Да я на что угодно согласен.
– Я нанимаю вас на должность своего помощника по судебным делам на двенадцать месяцев. Ваше жалованье – двадцать одна тысяча долларов в год, уплачиваемые в двенадцати равных частях каждый месяц пятнадцатого числа. Вы не будете иметь медицинскую страховку и другие привилегии, пока не проработаете целый год. По истечении двенадцати месяцев мы вновь
– Согласен, замечательно.
– У вас будет свой кабинет, и мы как раз сейчас подыскиваем секретаршу. Минимум работы – шестьдесят часов в неделю, начало в восемь и до тех пор, пока это необходимо. Ни один адвокат нашей фирмы не работает меньше шестидесяти часов.
– Нет проблем! – Да я девяносто буду работать. И уж постараюсь держаться подальше от мисс Берди и ее мешков с сосновыми иголками.
Барри тщательно проверяет свои записи.
– И мы будем вместе выступать в качестве консультантов по делу, э… как оно называется?
– Делу Блейков. Блейк versus [3] «Прекрасного дара жизни».
– О'кей. Мы будем представлять Блейков против страховой компании «Прекрасный дар жизни». Вы станете вести всю необходимую работу с документами, но без гонорара, если таковой будет.
– Порядок.
– О чем еще вы хотели бы условиться? – спрашивает он в микрофон.
– Когда начинать?
– Сейчас, если располагаете временем. И сегодня ночью я хотел бы пройтись по всему делу.
3
Против (лат.)
– Согласен.
– Есть еще проблемы?
Я с трудом проглатываю комок в горле.
– В начале месяца я подал заявление о банкротстве. Это долгая история.
– Как и всегда, не так ли? Какая статья? Семь? Тринадцать?
– Семь.
– Тогда на заработной плате это не отразится. И еще одно. Вы занимаетесь подготовкой к экзамену в свободное от работы время. О'кей?
– Чудесно.
Барри выключает диктофон и опять предлагает мне булочку. Я снова отклоняю предложение. И следую за ним по винтовой лестнице в маленькую библиотеку.
– Здесь легко заблудиться, – предупреждает он.
– Просто невероятно, – отвечаю я, опять восторгаясь путаницей комнат и переходов.
Мы садимся за стол и раскладываем перед собой содержимое блейковской папки. На Барри производят впечатление мои порядок и организованность. Он интересуется некоторыми документами. Они все у меня под рукой. Он хочет знать даты и имена. Я их выучил наизусть. И со всего снял копии. Одну для него, другая остается у меня.
Итак, есть все, кроме подписанного Блейками контракта на ведение дела. Он, по-видимому, удивлен, и я объясняю, каким путем дело попало мне в руки.
– Нам необходимо иметь подписанный ими контракт, – несколько раз повторяет он.
Я уезжаю после десяти вечера. Еду по городу и вижу в зеркальце заднего обзора свое улыбающееся лицо. Прежде всего я позвоню рано утром Букеру и порадую его хорошими новостями. Затем преподнесу букет цветов Маделейн Скиннер и поблагодарю ее.
Возможно, мое место на должностной лестнице и низкое, но она ведет только вверх. Дайте мне один лишь год, и я буду зарабатывать больше, чем Сара Плэнкмор, и С. Тодд, и Н. Элизабет, и Ф. Франклин, и сто других задниц, от которых я прятался весь прошлый месяц. Дайте мне только некоторое время.