Золотой дракон
Шрифт:
– Я!
– гордо заявляет Суланна.
– Нет, пусть придумывает он.
– На кого указала мама я, с вероятностью девяносто процентов посчитала отца, но и брата с сестрой полностью исключить не следовало.
– Принимается, - сразу произнес отец, заглушив протесты белой драконши.
– Теперь вы даете свое согласие?
– Мы не будем препятствовать, но и помогать не станем, - за себя и за Арса ответила мама.
– Доволен?
– Но если что-то пойдет не так, или мне просто покажется, я все прекращу!
– пригрозил Арс.
Дверь почти сразу распахнулась. Раскрасневшаяся во время жарких споров Великая богиня Ам-му-уин яростно уставилась на меня, то есть на Михая.
– Это кто?
– почти шепотом спросила она.
– Ты же сама сказала, чтобы нам никто не мешал, - послышался рокот из глубины зала.
– Это охрана.
– Он все слышал!
– Так в чем сложность?
Великая чародейка, посвященная девятого круга, едва взмахнула рукой и Михай, но не я, упал без сознания.
– Что ты сделала с несчастным парнем?
– Арс выскочил из зала и смотрел на меня.
– Стерла память, - жестко процедила сквозь зубы мама.
– Эй, король! Пусть этого охранника отправят в госпиталь, а потом на пенсию. Заслуженную!
– Не дурак, - огрызнулся отец.
Через пятнадцать минут два эльфа уволокли бесчувственное тело Михая. На спецплатформе доставили в госпиталь для военнослужащих в Зируанополисе. Еще через час Михай пришел в сознание. Он прошел недельный курс реабилитации и с диагнозом: "инвалид" был комиссован, лечение, за которым пристально присматривал сам король, закончилось...
Ярость выбросила меня из кресла получше катапульты. Мысли бешено метались в поиске жестокой мести, и тут я увидела совершенно трезвый взгляд Михая, наполненный страхом, даже ужасом. Трик оказался в коридоре и через дверь смотрел затравленным волком, готовым биться, но не сдаваться.
Я же их всех любила! И вот, вместо любви ко мне в душу вползла и подняла мерзкую голову змея ненависти... Ну нет! Так просто меня не взять! Я всеми четырьмя руками безжалостно свинтила гадине башку, лучше ничего, чем это... и все перегорело.
Пустота и равнодушие, вот что остается, если исчезают чувства, убитые собственным желанием.
– Плевать.
– Я опустилась на ковер, закрыла лицо руками и больше ничего не хотела.
– Как больно, - тихо пожаловался Михай.
– Ей сейчас еще больнее, - Трик осмелился войти в комнату и устроился на освобожденном мной кресле.
– Если меня мутит от малой толики, то что творится с ее душой!
– Я думал умру на месте, - признался Михай.
– Так сильно испугался!
– Ха! Ты, брат мичман, тут не одинок.
Хлопнула входная дверь - вернулась хозяйка. Я слышала, как она пошла на кухню, выложила покупки, сходила проведать детей, только после этого вошла в гостиную.
– Ой! Что с императрицей?
– испугалась она, увидев меня сидящую на полу с отрешенным и безразличным видом.
– Душевная травма, глубокая, - объяснил Трик.
– Ее почти предали самые близкие.
– Что значит почти?
– Воспитание дракона нелегкое дело, а императрицы вдвойне. И от этого ей очень больно, - грустно произнес шаман и внезапно обеспокоился: - Как бы в кому не впала.
– Даже не надейся, - мой голос прозвучал безжизненно.
– Это уже хорошо.
– Почему ты не смотришь на меня?
– Я уронила руки на колени.
– А пялишься в угол?
– Я боюсь встретиться с Ней глазами.
– С каких пор тебя пугает Смерть?
– Такая Смерть, какая стоит сейчас за твоей спиной испугает самого отчаянного авантюриста.
– О чем вы!
– всплеснула руками Ксения.
– Ее пожалеть надо, помочь чем-нибудь с горем справиться! А вы...
Она опустилась на колени рядом со мной и обняла за плечи, шепча что-то на ухо успокоительное, я не разбирала, в голове запульсировала кровь, глуша звуки.
– Бесстрашная у тебя жена, Михай. Цени ее!
– слова Трика донеслись как сквозь вату, но они почему-то сильно уязвили меня.
– Бесчувственные чурбаны! Видите как ей плохо!
– прикрикнула на мужчин Ксения и зашептала дальше: - Бедная, одинокая, несчастная девочка...
Она говорила и говорила, и ее бескорыстная печаль, словно бальзам, лилась на меня, смягчая обожженное сердце. Еще пять минут утешений, и я практически вернулась к прежнему состоянию, усталости и путанице в мозгах. Конечно, это была уже не я прежняя, что сразу заметил шаман.
– Ты изменилась.
– Сильно?
– спросила я, со стороны всегда виднее.
– Взгляд стал жестче, и...
– он заколебался, но закончил: - Смерть выросла.
Я кивнула и, от этого или нет, в голову пришла мысль, давно лелеемая, но не находящая приемлемого ответа, а тут что-то замкнуло или наоборот разомкнуло в мозгах.
– Вы тут чем-нибудь займитесь, стол накройте, поговорите, - встрепенулась я, - а мне по делу срочно надо, да и обещала ящерам, успеть бы...
Не вставая, ушла в надпространство и вынырнула на Земле-44.
Комната моего старшего, одного из, сына никогда не меняется. Цветная мозаика окон раскрашивает стены как абстракционную картину, стойкий табачный дым не выветриться уже никогда, а в камине догорают угли, играя последними жалкими язычками пламени. Динлорд сидел за освещенным свечей столом, что-то писал и одновременно давал ценные указания старому слуге Тиму.
Еще до того как "нарисоваться" в рабочем кабинете сына, я предусмотрительно накинула невидимость. От Динлорда, конечно, этим не прикроешься, сама учила видеть сквозь иллюзии и волшебство, а вот челядь вопить: "Призраки!!!" не будут.