Золотой город

Престон Дуглас

Он пристально посмотрел на нее, и Нора увидела в его мудром взгляде сочувствие и бесконечную печаль.

— Когда ты будешь готова, я отведу тебя к твоему отцу, — нарушил тишину негромкий спокойный голос старого индейца.

Эпилог

Четыре всадника неспешной трусцой поднимались вверх по каньону, прозванному ущельем Бога Дождя. Процессию возглавлял Джон Бейудзин. Нора Келли следовала за ним рядом со своим братом Скипом. Тедди не отставал от хозяина ни на шаг и путался под ногами у коней, едва не задевая подпруги мохнатой спиной. Сзади ехал Билл Смитбэк; его непокорные вихры прикрывала замшевая ковбойская шляпа. Хотя изнурительный курс лечения антибиотиками, который

пришлось пройти им с Норой, закончился еще две недели назад, здоровый румянец пока не вернулся на щеки журналиста.

Стоял конец августа; по бирюзовому небу лишь изредка проносились легчайшие перистые облака. Крапивники шныряли в зарослях, наполняя воздух звонкими трелями. Ручей, извиваясь и журча, весело искрился в тени тополей. Почти на каждом изгибе каньона встречались пещеры, а в них — жилища анасази. Небольшие строения насчитывали всего по два-три помещения, однако сохранились превосходно и радовали глаз.

Выпустив поводья, Нора тихонько покачивалась в седле, наслаждаясь теплыми солнечными лучами и мелодичным бормотанием ручья. Время от времени губы ее трогала легкая улыбка — воздух то и дело сотрясали проклятия, адресованные Смитбэком своей лошади. Норовистая кобыла постоянно останавливалась пощипать клевер или откусить верхушку чертополоха, не обращая на претензии седока ни малейшего внимания. Умение обращаться с лошадьми явно не относилось к числу талантов журналиста.

Как хорошо, что Билл рядом, подумала Нора. Как хорошо, что они оба живы. Мысли ее вернулись к тяжкому пути, проделанному всего месяц назад. Смитбэк тогда едва держался на ногах, да и сама она слабела с каждым часом — грибковая инфекция давала себя знать. Если бы Скип и Эрнст Годдар не встретили их на полпути со свежими лошадьми, если бы на озере их не поджидала моторная лодка, а в Пейдже — вертолеты, им бы вряд ли удалось вернуться из экспедиции живыми. И все же порой смерть казалась Норе лучшим выходом по сравнению с необходимостью донести до профессора страшную весть. Невероятное открытие обернулось для него величайшей трагедией.

Здесь, примерно в тридцати милях от Квивиры, пейзаж не так поражал воображение, зато дышал приветливостью и дружелюбием. Земля не страдала от засухи, все вокруг покрывала свежая, сочная зелень. Джон Бейудзин молчал. Он прервал свой долгий рассказ — старый индеец часто делал паузы, давая спутникам возможность переварить услышанное.

Постепенно мысли Норы вернулись от Годдара к собственному отцу. Сейчас она повторяла его последний путь. Папа почти не потревожил руин Квивиры. Падриг Келли никогда не принадлежал к охотникам за древностями и раскопки провел с аккуратностью, которая бы вызвала одобрение даже у доктора Арагона. Но он вдохнул слишком много зараженной грибком пыли и вскоре ощутил признаки болезни. Отец отправился на север в надежде найти там помощь. Но состояние его стремительно ухудшалось, и вскоре у него не осталось сил держаться на лошади. Догадывался ли он о том, что его болезнь смертельна? — спрашивала себя Нора. Как папа принял свою участь — с ужасом или достойно? В детстве ей часто доводилось слышать его слова:

— Встретить смерть я бы предпочел в седле.

Именно так и случилось. Или почти так. В последние часы папа уже не мог ехать верхом. Он отпустил лошадь и стал ждать конца.

— Вашего отца нашел мой двоюродный брат, — вновь раздался в тишине голос Бейудзина. — Он лежал в пещере, на вершине небольшого холма. С момента смерти прошло месяцев шесть или около того. Койоты не смогли туда пробраться, и потому тело сохранилось в неприкосновенности.

— А как ваш брат оказался в этой пещере? — спросил Скип.

— Искал заблудившуюся овцу. Заметил, что в пещере кто-то лежит, и вкарабкался на холм. — Бейудзин помолчал и откашлялся. — Рядом с телом он увидел блокнот — тот самый, что я отдал Норе. А в кармане рубашки брат обнаружил письмо, с маркой и адресом. А еще в пещере была сумка, и в

ней — череп горного льва с инкрустациями из бирюзы. Брат мой вернулся в Нанковип. Он не из тех, кто привык держать язык за зубами, и вскоре вся деревня знала — в одном из каньонов лежит мертвый белый человек. Все поняли также, что этот человек отыскал древний город, который мы столько лет держали в тайне. Об этом говорил череп, украшенный бирюзой.

Старый индеец умолк, и, когда он заговорил вновь, голос его звучал более мягко и задумчиво.

— В этом городе жили вовсе не наши предки. Те из нас, кто побывал там — их немного, и среди них мой дед, — говорили, будто это город зла и смерти, город черной магии и беспредельной жестокости. Народ наш знает немало историй, в которых говорится о злом племени, пришедшем с юга. Эти люди подчинили себе анасази, заставили их строить города и дороги. Но пришло время, и тот самый бог зла, что наделил племя силой, уничтожил его. Почти все жители нашей деревни, которые ходили в город, заболели какой-то неведомой болезнью и вскоре умерли. Это было много-много лет назад. С тех пор никто из нас не посещал его. До недавнего времени.

Бейудзин, не выпуская поводьев, скатал одной рукой сигарету и продолжил рассказ:

— Когда брат обнаружил тело вашего отца, перед нами встала серьезная проблема. Труп белого человека был неразрывно связан с тайной древнего города. Сообщить о нем означало раскрыть тайну.

— А почему вы не уничтожили письмо и блокнот? — спросила Нора.

Старый индеец раскурил сигарету и глубоко затянулся.

— Никто из нас не сомневался в том, что трогать мертвеца или его пожитки очень опасно. Мы знали: белый человек умер от той самой загадочной болезни, которая сгубила нескольких жителей нашей деревни. И любой, кто рискнет прикоснуться к его вещам, может заболеть. Поэтому мы решили оставить тело без погребения. Это казалось самым простым выходом. И шестнадцать лет оно пролежало в пещере.

Бейудзин резко остановил лошадь и повернулся к Норе.

— Мы поступили неправильно. Все мы понимали: у человека, умершего в пещере, наверняка есть семья. Есть люди, которые его любят, люди, которые ждут его возращения. Мы ничего им не сообщили и тем самым проявили жестокость. Часто бездействие кажется самым удобным, самым безопасным выходом. Но это не так. Бездействие повлекло за собой нарушение равновесия. Нарушение это день ото дня становилось все более ощутимым. Наконец оно привело к тому, что здесь появились вы. И долина Квивиры вновь стала долиной смерти.

— Но кто же все-таки отправил письмо? — вполголоса поинтересовалась Нора. Вопрос мучил ее уже несколько месяцев.

— В нашей деревне жили три брата. Они ютились в трейлере на самом краю деревни вместе со своим отцом-пьяницей. Мать их много лет назад сбежала с каким-то приезжим. Все трое были смышлеными ребятами, хорошо учились в школе и, закончив ее, поехали в Аризону, в колледж. Встреча с большим миром оказалась для всех троих сильным ударом, но перенесли они его по-разному. Два брата вскоре бросили учебу и вернулись в деревню. Большой мир показался им отвратительным, и все же он изменил их. Они лишились покоя, мечты о богатстве и власти отравили им жизнь. В такой деревне, как наша, подобные мечты недостижимы, и братья это понимали. Их душами овладели зло и отчаяние. Между ними и другими жителями деревни росло отчуждение. Братья отринули естественный порядок вещей, возжаждали запретных знаний, захотели овладеть колдовством и черной магией. Они нашли старика, злобного, одинокого старика. Он приходился двоюродным братом тому человеку, который убил моего деда. Старик издавна занимался колдовством и открыл им то, что знал сам. Братья стали в деревне изгоями и, в свою очередь, платили ненавистью всем и каждому. Пришло время, и они захотели нарушить строжайший запрет и проникнуть в древний город. Слухи о страшном прошлом этого города, до сих пор ходившие в деревне, возбуждали их любопытство.