Золотой город
Шрифт:
Слоан Годдар оживленно трепалась с Холройдом. Дочь профессора носила кожаную авиационную куртку, узкие джинсы и ботинки с высокой шнуровкой. Вызывающе старомодная стрижка «под пажа» напоминала репродукции из гламурных журналов двадцатых годов прошлого столетия. Кажется, именно такие прически носили женщины эпохи Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. [12] Миндалевидные глаза янтарного оттенка, чувственный, чуть насмешливо изогнутый рот — все придавало ее наружности экзотический привкус. Слоан оказалась почти ровесницей начальницы экспедиции. На вид ей можно было дать лет двадцать
12
Фрэнсис Скотт Фицджеральд — знаменитый американский писатель, автор романов «Ночь нежна», «Великий Гэтсби» и др.
Девушка с улыбкой приблизилась к начальнице экспедиции, сняла перчатку и протянула руку. Тонкая кисть оказалась мягкой и прохладной, но пожатие — крепким.
— Вы ведь Нора Келли, правда? — Глаза ее сияли.
— Да, — ответила Нора. — А вы, как я догадываюсь, Слоан Годдар. Мы уже не надеялись вас увидеть.
— Простите за опоздание, — еще шире улыбнулась вновь прибывшая. — Позднее я расскажу вам о его причине. А сейчас мне бы хотелось познакомиться со всей вашей командой.
Самоуверенный тон девушки заставил Нору насторожиться, однако при словах «ваша команда» она немного расслабилась.
— Да, конечно. С Питером Холройдом вы уже наверняка знакомы. — Она указала на специалиста по связи, разгружавшего плот. — А это… — Нора повернулась к Арагону.
— Позвольте представиться, Арон Блейк, — опередил ее стратиграф, протягивая Слоан руку. Здороваясь, он втянул живот и выпрямил спину.
— О, наслышана! — пропела девушка. — У вас громкая слава. Громкая и устрашающая. На последней конференции ваш доклад камня на камне не оставил от всех теорий относительно пещеры Чингадера. Мне даже жаль сделалось этого несчастного археолога, Леблана. Вид у него был до крайности дурацкий.
Блейк засветился от удовольствия. Он обожал разрушать научные репутации, и упоминание об одном из его подвигов до крайности ему польстило.
— А вы, наверное, Энрике Арагон.
Антрополог молча кивнул. Лицо его оставалось непроницаемым.
— Мой отец очень высоко ценит ваши работы. Вы полагаете, что в древнем городе мы обнаружим человеческие останки?
— Строить какие бы то ни было предположения преждевременно, — последовал ответ. — Одно могу сказать определенно — до сих пор в каньоне Чако не обнаружено ни одного кладбища. И это несмотря на то, что раскопки ведутся более столетия. С другой стороны, в Пещере мумий найдены сотни захоронений. В любом случае, я намерен исследовать останки животных.
— Да-да, разумеется, — закивала головой Слоан.
Нора огляделась по сторонам, намереваясь как можно скорее покончить с процедурой знакомства. К ее удивлению, ковбой резко поднялся и направился к лошадям.
— А вы Роско Свайр? — окликнула его дочь профессора. — Отец много о вас рассказывал.
— Да уж, поводов для знакомства у нас было маловато. — Ответ звучал не слишком приветливо. — Я простой коневод и большую часть времени провожу в обществе лошадей.
— Я слышала, за всю жизнь ни одной лошади не удалось вас сбросить.
— Всякий, кто разбирается в лошадях, сразу скажет, что это брехня, — ухмыльнулся Свайр. — Моя задница хорошо знает, как приятно с размаху удариться об землю.
— Тем не менее отец все время говорит, что знаком только с одним настоящим ковбоем, и это вы, — заявила Слоан, нацепив лучезарную улыбку. — По его словам, вы даже на собеседование явились в сапогах, перепачканных навозом. На отца это произвело неотразимое впечатление.
— Ну, насчет сапог — это правда, — изрек Свайр, вытаскивая из кармана очередное имбирное печенье. Мрачное выражение наконец сползло с его лица. — В нашем деле их трудно сохранить чистыми.
— А это Билл Смитбэк, — указала Нора на журналиста. Тот отвесил преувеличенно низкий поклон, и длинный каштановый вихор свесился ему на лицо.
— Ах да, журналист, — проронила девушка с едва уловимым неодобрением в голосе. В следующее мгновение ослепительная улыбка вновь заиграла на ее лице. — Отец говорил, что намерен предложить вам участвовать в экспедиции.
Не дожидаясь ответа, Слоан переключила внимание на повара.
— Счастлива видеть вас здесь, Луиджи.
Бонаротти в ответ лишь молча кивнул.
— К завтраку я наверняка опоздала? Или еще что-нибудь осталось?
Повар направился к походной жаровне.
— Просто умираю с голоду, — сообщила девушка, принимая из его рук тарелку с омлетом.
— Вы знали Луиджи раньше? — Нора присела на бревно рядом со Слоан.
— Да, мы познакомились в прошлом году. Тогда я участвовала в экспедиции, совершавшей восхождение на хребет Кэссин. А он заправлял кухней в лагере нашей группы. Представляете, все остальные группы жевали галеты и консервы, а мы лакомились жареной уткой и олениной. Как только я узнала об экспедиции, сразу сказала папе, что нам надо пригласить Луиджи. Лучшего повара во всем свете не сыскать.
— И такого же дорогого, — заметил Бонаротти.
Слоан жадно набросилась на омлет. Остальные толклись поблизости, словно притянутые невидимым магнитом. Нору данное обстоятельство ничуть не удивляло. Дочь профессора Годдара оказалась не просто красивой. Она буквально лучилась обаянием, чувством юмора, доброжелательностью и той естественной самоуверенностью, что дается исключительно богатством и хорошим воспитанием. Глядя на девушку в кожаной куртке и линялых джинсах, Нора испытывала одновременно и облегчение, и зависть. Более всего ее тревожило, не пошатнет ли прибытие Слоан позиции руководителя группы. Наверное, следовало побыстрее напомнить ей, кто здесь главный.
— Вы обещали рассказать, в чем причина вашего опоздания и столь эффектного появления здесь.
— Неудачное стечение обстоятельств. — Слоан отставила прочь пустую тарелку и расстегнула молнию. Под курткой оказалась клетчатая рубашка. — Представьте себе, меня задержал в Принстоне один оболтус-студент. Раньше я никогда никого не заваливала и у меня нет желания начинать. Вот и возилась с этим недоумком, пока не опоздала на самолет.
— Но мы все очень волновались, когда вы не прибыли в гавань в назначенное время, — сурово изрекла Нора.