Золотой город
Шрифт:
«Так повел бы себя доктор Тревор, — подумал Чарли, — но не доктор Гиллс».
— Что уставился? — рыкнул пират, рядом с которым сидел Блейк, и Чарли торопливо отвернулся. Это было, как почти сразу выяснилось, очень большой ошибкой: ему сразу стало мерещиться, что лодка вот-вот зачерпнет бортом воду. Качка сделалась ощутимо сильнее, и, принимая во внимание тот факт, что они уже успели значительно удалиться от берега, Чарли пришел к выводу, что настал его смертный час.
Шлюпка утонет, пойдет ко дну, и он вместе со всеми ее пассажирами отправится прямиком в ад.
— Не смотри на волны, — сказал кто-то за спиной.
Чарли повернулся —
— Не смотри на воду, от этого только дурно делается и все переворачивается в животе.
— А куда смотреть?
Пират махнул головой в сторону открытого моря:
— Туда, где небо встречается с водой.
Чарли послушался, и через некоторое время ему действительно полегчало. Он впервые осознал, насколько прекрасен морской пейзаж, до чего величественным кажется бескрайний простор океана. Он прожил полгода в портовом городе, но только сейчас почувствовал, как приблизился на шаг к пониманию того, что на самом деле представляет собой водная стихия. До этого большая вода пугала его, и даже к пристани он старался лишний раз не выходить. Все-таки почти десять лет семья Гиллсов прожила среди лесов, многочисленных рек и еще более многочисленных болот, лишь изредка ощущая прилетающий с востока соленый ветер. Океан был недалеко, однако они предпочитали о нем не вспоминать.
Когда шлюпка подошла к «Нимфе», с борта сбросили веревочную лестницу с деревянными ступенями. Чарли наблюдал с замиранием сердца, как матросы карабкаются вверх с ловкостью обезьян. Он опасался, что застрянет на полпути и опозорится, заработав в глазах пиратов репутацию сухопутной крысы. Но опасения оказались напрасными — подъем дался без особого труда. А вот на палубе ему сделалось и впрямь страшно, поскольку это был иной мир, совсем не тот, к которому он привык.
Мир, который качается под ногами!
Прежде всего здесь было страшно тесно. До этого парусные корабли казались Чарли громадными; теперь же он огляделся и понял, что находится у самого края деревянной скорлупки, слишком маленькой, чтобы служить домом для доброй полсотни человек. Взгляд Чарли выхватывал из окружающего пространства детали: канаты, мачты, перевернутую шлюпку, гладкие доски палубного настила.
Все казалось грубым, грязным и в то же самое время хрупким по сравнению с мощью океана, который словно затаился, поджидая очередную жертву. Вновь накатил страх — там, внизу, вода! И Чарли зажмурился. Он так бы и стоял с закрытыми глазами, мысленно проклиная все на свете, но тут на палубу поднялся Блейк и тряхнул своего «племянника» за плечо. Чарли встретился с ним взглядом: «Не трусь, — говорили глаза моряка. — Все будет хорошо».
— Наконец-то прибыли! — По лестнице, уходившей в трюм, поднимался уже знакомый Чарли пират, Билл Рэнсом.
На нем был темно-зеленый камзол, богато украшенный серебряной вышивкой, но изрядно потрепанный и кое-где продырявленный. Чарли заподозрил, что накануне Рэнсом нарочно оделся попроще, и это подтверждало версию Блейка о том, что пираты не хотели привлекать к себе внимания. — Пациент уже заждался. Пожалуйте за мной!
Блейк вручил Чарли саквояж с инструментами и пошел вперед с таким важным видом, словно был по крайней мере губернатором Чарльз-Тауна. И Чарли не оставалось ничего иного, как с независимым видом поспешить следом. Он с трудом понимал, куда идет и где находится. Больше всего он боялся споткнуться и грохнуться на палубу на радость всем вокруг. Рэнсом привел их в капитанскую каюту, находившуюся в кормовой части судна.
Каюта оказалась просторной и богато обставленной, но грязной. Сам капитан лежал на узкой койке, закутавшись в тонкое шерстяное одеяло. Он с трудом повернул лицо в сторону вошедших. Чарли сразу отметил, что хозяину «Нимфы» на вид около тридцати, это был небольшого роста мужчина, светловолосый и очень бледный. Когда они подошли ближе, стало заметно, что, во-первых, бледность Фрэнсиса Холфорда была неестественного происхождения, поскольку кожа здорового человека не может иметь отчетливо серого оттенка. Во-вторых, капитана бил озноб, при этом лоб его был усеян крупными каплями пота. Левая щека у него подергивалась в тике.
— А-а, наконец-то… — тихо произнес он, с трудом приподняв веки. — Вот и вы, любезнейший доктор…
Холфорд был первым из пиратов «Нимфы», кто заговорил с Блейком без панибратства и даже с уважением. Выражался он как джентльмен, Чарли тут же утвердился во мнении, что капитан пиратов по происхождению и воспитанию стоит намного выше своих матросов. Что, впрочем, ничуть его не оправдывало. Скорее, наоборот: Чарли еще мог понять простолюдина, подавшегося в разбойники из-за мечты о богатстве и лучшей жизни, но аристократа — никогда.
— На что жалуетесь, где у вас болит, капитан? — спросил Блейк гнусавым голосом, присаживаясь на край койки.
— Душа… — с кривой ухмылкой ответил пират. Взгляд у него был затуманенный, как будто сонный, однако речь оставалась осмысленной. — Шучу, не обращайте внимания. Меня покидают силы, доктор, и если так пойдет дальше, я не протяну и двух суток.
— Почему вы так думаете?
— Смотрите сами…
Холфорд выпростал правую руку из-под одеяла и попытался его откинуть. Это у него получилось только с четвертой попытки: ткань все время выскальзывала из непослушных пальцев, а сама рука явно двигалась не туда, куда нужно. Наблюдая за этим экспериментом, Чарли вдруг поймал себя на том, что и сам мучительно морщится, как будто это ему самому приходится из последних сил надрываться, выполняя такое простое действие.
— И с каждым днем все хуже, — подытожил Холфорд. — Я умираю.
— Ну, это мы еще посмотрим! — воскликнул с деловитым видом Блейк.
Подозвав Чарли, он принял от него саквояж, открыл и поставил на стол. Затем скинул сюртук доктора Гиллса и закатал рукава ветхой рубашки, еще вчера также принадлежавшей Гиллсу. Лицо у мнимого эскулапа было спокойное и сосредоточенное, а его манеры и то, как он осматривал больного, могли вызвать подозрение разве что у настоящего врача, коего в капитанской каюте не наблюдалось. Чарли, с раннего детства насмотревшийся на эти процедуры, просто не нашел к чему придраться.
Пока шел осмотр, Билл Рэнсом молча стоял у двери.
— А не может это быть порча? — вдруг спросил он негромко.
Блейк медленно повернул голову и посмотрел на пирата с легким презрением, которое говорило намного больше, чем слова. Чарли не был настроен столь скептически: он мысленно сравнивал симптомы Холфорда с тем, что случалось видеть в Оукхилле, и все больше склонялся к выводу, что не знает такой болезни. Он, конечно, тоже не был врачом, и все-таки кое-что смыслил в этом деле…