Золотой идол викингов

Горелик Людмила Львовна

Общались они давно – только в дошкольные годы. Потом пути разошлись: Вера в первый класс стала ходить в ближайшую седьмую школу, а Светку Соловьеву отдали в интернат, и поговаривали, что в коррекционный. Когда Светку забирали на каникулы, разговаривали всегда при встрече, но дружбы не было. И сейчас, став вновь соседками, тоже не особо подружились. Сходили по разу друг к другу в гости, и все.

Соловьева так и жила в той странной комнате – без прихожей, без кухни… Сразу с лестничной площадки шагаешь в комнату. Теперь там поставили газовую плиту, воду горячую провели и даже выгородили угол

для туалета… получилась студия, как теперь называют.

Раньше-то Соловьевы готовили на примусе, который прямо на обеденном столе посреди комнаты стоял, а «по нужде», как и весь их подъезд, бегали во двор – хоть вечером, хоть ночью – в некрашеное и щелястое деревянное строение с грубо нарисованными краской буквами «М» и «Ж». Горячую воду, газ и туалеты во всех квартирах сделали вскоре после того, как семья Лопуховых съехала, получив двухкомнатную хрущевку на окраине. А Светка, значит, в своей студии так и осталась.

Кроме Светки, Вера повстречала еще нескольких знакомых по детским годам жильцов. Те, кто были тридцать лет назад взрослыми, стали стариками, не всегда узнаваемыми…

Но Верины ровесники сохранились неплохо. Нелечка Подопригора из пятого подъезда превратилась в красивую ухоженную даму. Скорее всего, у нее теперь другая фамилия. Веру она при первой встрече не узнала, и та не стала навязываться, лезть с воспоминаниями. Они и в детстве мало общались.

Запомнилось, что Нелина семья жила в отдельной квартире и, кажется, даже из двух комнат. Квартиры в довоенном старом доме сильно разнились в зависимости от подъезда.

Третий, четвертый и пятый были с удобствами, то есть с туалетом и горячей водой. Там имелись и коммуналки, и отдельные квартиры.

Первый и второй подъезды состояли из одних коммуналок и не имели удобств.

В войну дом был сильно разрушен, и восстанавливали сразу после освобождения города, в течение 1943–1945 годов.

В 1943-м, когда часть дома, выходящую на Ленина, приводили в порядок, важна была просто крыша над головой, до удобств ли… Потом уже об удобствах задумались – все ж дом в самом центре.

Нелечка жила в пятом подъезде. В третьем жили близнецы Трапезниковы, Сашка и Веник, страшные хулиганы. Кого-то из них Вера встретила, он ее, конечно, не узнал. А вот Валя Пашутина, ближайшая соседка Нели, при встрече Веру сразу узнала и чуть не на шею к ней кинулась.

Валя сразу выложила, что живет с матерью, мужем, двумя детьми в той же самой квартире, что в детстве. Рассказывала долго, она всегда разговорчивостью отличалась…

Толик Рассветов из третьего подъезда радостно хлопал Веру по плечу, восклицая: «Лопухова! Это же здорово, что ты опять в свой дом вернулась!», но потом выяснилось, что он принял ее за Надю: они с Надей в одном классе учились.

В общем, встреч было много, однако детские знакомства теперь казались малоинтересными. Тем более что помнились уже смутно.

К весне Вера в новой квартире вполне обжилась. Конечно, ремонта она не сделала, просто перестала о нем мечтать. Душ так и не поставила, принимала душ раз в неделю, ходила к сестре или же в баню.

Эти походы возвращали в пятидесятые, и Вера утешала себя тем, что условия у нее все равно лучше, чем были у Лопуховых в той коммуналке детства.

Жалко только, что все окна во двор выходят.

Двор детских лет Вера помнила хорошо, изменился он мало. Маленький, неуютный, с полным отсутствием зелени. Дом расположен буквой Г: более длинная часть по улице Ленина, короткая – по улице Маяковского. Слева его огораживает глухая (торцовая) стена соседнего дома, а прямо напротив окна коммунальной кухни Лопуховых была раньше котельная с горами угля и шлака рядом с воротами. Зимой из огромной трубы котельной шел дым, кочегары в перепачканных фуфайках тачками завозили в ворота уголь, вывозили дымящийся шлак…

Теперь котельной нет, ее заменил ряд двухэтажных сараев – Светка сказала, что снесли котельную и построили сараи в семидесятые, было тогда такое поветрие.

Все же вид из Вериных окон и сейчас не самый лучший. Помимо общей неухоженности, двор сильно портит старая, дореволюционной постройки, выгребная яма, или попросту помойка, притулившаяся между сараями и стеной. Таких уже, наверное, больше нигде нет: огромная яма, с высокой кирпичной кладкой по краям.

Помойку эту Вера тоже помнит с детства – каменного века сооружение, антиквариат. От нее вонь по двору разносится, летом мухи летают – окно не откроешь.

В пятидесятые никто особого внимания на это не обращал. Там ведь рядом еще и туалет-сортир стоял. Его снесли, когда провели во все подъезды канализацию, то есть в середине шестидесятых. Лопуховы к тому времени хрущевку на окраине получили, переехали, так что тот ремонт и те улучшения не застали.

Однако теперь Вера, кажется, попадет на реорганизацию двора. Во всяком случае, на днях Валя Пашутина, встретив ее у ворот, радостно сообщила, что скоро придет конец их мучениям: помойку этим летом снесут, поставят современные контейнеры. Оказывается, жильцы дома уже не первый год писали жалобы и просьбы о ее реконструкции, и вот их жалобам вняли.

– А ты откуда знаешь, что вняли? – недоверчиво спросила Вера. – Столько лет не реагировали и вдруг решили отреагировать? – Лопухова была пессимисткой, ей не верилось, что именно теперь, когда все рушится, хоть что-то, хоть помойку, будут строить. – С какой вдруг стати? Денег нет, зарплату по полгода задерживают, на какие шиши сносить-то будут?!

Эта Пашутина в детстве была врушей, с нее станется и сейчас что угодно придумать – так, для разговора.

При этом веселая и доброжелательная «вруша» Валя редко обижалась, даже если ее выводили на чистую воду. Не обиделась она и сейчас.

– Нелечка говорит! – ответила Валя все так же радостно. – Неля Королева служит в мэрии, секретарь у Котова. Ну, из нашего подъезда, Нелечка Подопригора, а Королева это по мужу, ты ж ее помнишь, конечно? А Котова помнишь? Ну, Стасик, красивый такой? Во втором подъезде они с матерью жили?! Он, конечно, был лет на двенадцать старше нас.

Как ни странно, Вера вспомнила Стасика. Запомнился он потому, что мама Нади и Веры Лопуховых часто ставила его в пример дочерям: «Какой вежливый молодой человек! Всегда поздоровается, всегда в дверь пропустит. Он мне сумку с продуктами вчера предложил помочь донести! Я, конечно, отказалась, но приятно. Я бы хотела, чтоб мои дочери такими же выросли!»