Золотой канон; Фигуры эзотерики
Шрифт:
11. В сердце рождается божественное дитя
всеобщая любовь. Эта любовь становится зримой.
Пифагорово Я отождествляется с божественной
самостью и осознает себя в ней.
Пифагор чист и прозрачен, как кристалл.
В своих мыслях и делах он раскрывает
всеобщую любовь (ФЙЛЙА)
Ученики и слушатели причислили Пифагора, как благого и человеколюбивого даймона9, к богам. Одни называли его Пифием10, другие Аполлоном Гиперборейским11, третьи Пеаном12 - врачевателем богов и человеческих душ, четвертые - одним из населяющих Луну даймонов, пятые - олимпийским богом, явившемся в человеческом образе для исправления рода смертных
Многие полагали также, что большее благо, чем то, что было даровано богами через Пифагора, не являлось прежде и не явится когда-либо еще. Именно тогда и возникло убеждение, что существует четыре типа одухотворенных существ - боги, герои, даймоны, т. е. существа подобные Пифагору, и простые люди.
Школа Пифагора была очень престижной, и немало людей стремились в нее лишь для того, чтобы попасть в ряды духовной и политической элиты и возвысить себя в глазах окружающих сограждан. Таких Пифагор особенно тщательно испытывал и многим отказывал, чем нажил себе немало врагов.
Он приобрел себе многих учеников в лице царей и властителей из соседних варварских стран - Леука-нии13, Мессапии14, Певкетии15, Пикена16, Рима17 и Тиррении18. Известен он был на Тринакии и в Кархе-доне19, молва о нем достигла галатов20 и кельтиберов21.
Знали его и в Элладе. Особенно полюбился он эллинам, когда приезжал на Олимпийские игры. Вообще, пока Пифагор жил в Кротоне, семеро кротонцев четыре Олимпиады подряд одерживали победы в беге.
Говорят, Пифагор впервые назвал любомудрие этим именем, а себя философом, разговаривая в Сикионе22 с сикионским или флиунтским тираном Леонтом23: по его словам, никто не мудр, кроме бога.
Пифагор и Абарид24, по свидетельству некоторых авторов, содействовали свержению тирании Фаларида25 в Акраганте, чем избавили эллинов от многих бед и утвердили в Италии и Сицилии благоприятную для граждан городов политическую стабильность.
Вскоре авторитет Пифагора был настолько велик, что граждане Кротона не приступали ни к какому делу, не посоветовавшись с ним, вынуждая его принимать активное участие в общественной жизни, участвовать в общественных мероприятиях и посольствах.
В то время у сибаритов появился демагог26 Телис. Своими обвинениями против высшей знати он убедил сибаритов отправить в изгнание пятьсот самых богатых граждан, а их имущество конфисковать. Изгнанники прибыли в Кротон и припали к алтарям, стоявшим на агоре27, с мольбой о защите. Тогда Телис отправил к кротонцам послов с требованием либо выдать изгнанников, либо ждать войны.
Было созвано народное собрание для обсуждения вопроса, следует ли выдать просителей сибаритам или отважиться на войну с более сильным противником. Синклит и народ28 пребывали в нерешительности. Поначалу мнение большинства склонялось к выдаче просителей ввиду угрозы войны. Но после того как философ Пифагор подал совет спасти изгнанников, их мнение переменилось, и кротонцы приняли беглецов, выбрав войну.
Сибариты пошли на них войском в три мириады (тридцать мириад?)29, кротонцы выставили против них одну мириаду (десять мириад?) под командованием атлета Милона, который, благодаря своей огромной телесной силе, первым обратил в бегство противников. Рассказывают, что Милон, будучи шестикратным победителем на Олимпийских играх и обладая отвагой, соответствующей его телесной мощи, пошел в бой, увенчанный олимпийскими венками и облаченный в наряд Геракла - львиную шкуру с палицей (по преданию, Геракл был основателем Кротона). За решающий вклад в победу Милон вызвал всеобщее восхищение сограждан.
В гневе кротонцы не захотели брать пленных и всех, кто во время преследования сдавался, убивали на месте. Поэтому большинство сибаритов было уничтожено, а сам город кротонцы разграбили, оставив совершенно пустынным.
Одержав верх над тридцатью мириадами сибаритов при Тетраэнте30, кротонцы стали самыми сильными в Италии.
Однако, по прошествии нескольких лет, дела кротонцев, пользовавшихся доброй славой и заслуженной гегемонией31, приняли дурной оборот.
Пифагор, предчувствуя приближение заговора и разгрома общины пифагорейцев в Кротоне, где он прожил уже двадцать лет, не захотел участвовать в кровавой вражде и, никем не замеченный, ушел в Метапонт32.
До поры до времени калокагатия33 пифагорейцев и желание самих полисов, чтобы государственными делами управляли пифагорейцы, одерживали верх. Однако козни против них продолжались и постепенно достигли угрожающих размеров. Однажды, когда пифагорейцы заседали в доме Милона в Кротоне и обсуждали государственные дела, Килон и его приспешники окружили дом и подожгли. В огне сгорели все находившиеся в здании пифагорейцы, кроме двоих: Архиппа и Лисида. Они были самыми молодыми и сильными и каким-то образом прорвались наружу.
После этого пифагорейцы сложили с себя правительственные полномочия, так как полисы не придали случившемуся никакого значения. Произошло это не только из-за равнодушия и попустительства полисов, но и из-за гибели высшего руководства пифагорейцев.
Последствия этих трагических событий долго отзывались в Кротоне. Человек, купивший дом Пифагора в Кротоне, перерыл в нем все вверх дном. Он никому не осмелился рассказать, что ему удалось обнаружить, а вскоре он был схвачен и казнен в наказание за прегрешение (этот человек совершил святотатство в Кротоне - взял отвалившуюся от статуи золотую бороду в храме, не сумев скрыть это от других).
Вскоре кротонцы утратили гегемонию в Великой Греции и испытали многочисленные бедствия.
В сообщениях древних авторов о местонахождении Пифагора во время нападения на его учеников и последователей в Кротоне нет единой точки зрения. Одни полагают, что он загодя переселился в Метапонт, другие - что он отправился навестить своего учителя Ферекида.
Согласно последней из этих версий, когда пришло известие о том, что наставник его, Ферекид, тяжело болен34 на Делосе, Пифагор, не взяв с собой ничего из имущества, тотчас отплыл из Италии на Делос. Там он по-сыновнему долгое время опекал старика, приложив немало стараний, чтобы спасти его от болезни. Когда же старость и тяжкий недуг одолели Ферекида, Пифагор заботливо похоронил его и почтил соответствующими обрядами, словно любящий сын своего отца, после чего снова вернулся в Италию.
Во время его отсутствия в Кротоне возник заговор против общины пифагорейцев, и многие из них были перебиты заговорщиками. Это очень опечалило Пифагора, прежде возлагавшего большие надежды на исправление пороков людского рода и воцарение между людьми любви (ФЙЛЙА) и согласия (УYMЦЩNIA).
После этого, т. е. около 499 г., до н. э. во многих городах-государствах начались волнения, ибо все они неожиданно потеряли своих знатнейших сограждан. Города переполнились убийствами, междоусобными распрями и всяческой смутой. Оставшиеся в живых пифагорейцы отошли от дел из-за гибели своих самых авторитетных политиков и из-за пренебрежения к их судьбе полисов.