Золотой Легион
Шрифт:
Эмилио поднял руку. Афроамериканец смерил его недовольным взглядом, но махнул рукой, мол: «Давай». Через минуту наш довольный беглец уже сидел у алюминиевого борта и со злорадством смотрел на неудачи других.
«Да плевать на всех!» – думал он. «Главное, я скоро буду в свободной стране!»
Вскоре лодка наполнилась. Молодых было совсем мало. Мужчины и женщины, в основном, средних лет. Люди были, ой, какие разные! Но всех объединяло одно. Они смотрели друг на друга, как дикие звери. Настороженно зыркали по сторонам, крепко держа
Погрузка закончилась и они, наконец, отчалили. Берег стал удаляться и вскоре превратился в узкую черную полоску на сером небе.
– Ок, ребята, 200 долларов с каждого, – пророкотал тот самый громадный негр, решивший судьбу Эмилио. – Это немного поможет нам покрыть наши затраты!
Сидящие стали оглядываться друг на друга, как бы ища поддержки. Некоторые загомонили: «Какие деньги, мы и так еле вырвались из коммунистического плена! Америка – свободная страна»
– Да, свободная, парировал гигант. – И у каждого есть свобода выбора!
– У кого нет денег, или кто не согласен, можете вернуться на родину, – черный исполин показал громадной лапищей за борт. Сзади него стояли два амбала, поигрывая, как авторучками, бейсбольными битами и, судя по выражению лиц, готовые отметелить каждого несогласного.
Так все пассажиры оказались в цепких лапах желающих подзаработать прохиндеев. Но деваться было уже некуда.
Сборщики начали обходить сидящих. Кто-то недовольно бросал им в открытую сумку деньги. Кто-то начинал спорить, отсчитывая купюры. Такой просто получал удар битой, у него вырывался кошелек и исчезал в той же необъятной сумке.
Один совсем молодой парнишка привстал и начал что-то гневно выговаривать на английском этой группе мошенников. Но тут же получил резкий удар концом биты в горло и, потеряв равновесие, завалился спиной на борт. Двое подручных с безразличным видом взяли его за нижние края штанов и, подняв руки, перевалили его за борт.
Наступила тишина, прерываемая только легким урчанием мотора. Каждый из сидящих представлял себе неподвижное тело с безвольно раскинутыми руками, медленно опускающееся сейчас в темную страшную глубину. Оказаться на его месте не хотел никто. Беглецы смирились, и сбор «пожертвований» сразу пошел быстрее.
Плыли они уже больше часа. Эмилио со скуки стал разглядывать своих собратьев «по счастью». На минуту что-то заныло в нем. То ли тоска по оставленным местам, то ли сожаление, что покидает он Родину вместе с каким-то сбродом. А, с другой стороны, сам-то он кто?
Вот трое темнокожих парней подозрительного вида с длинными плетеными и давно не мытыми косичками. Тихо шепчутся друг с другом. Наверняка они уже продумали, как будут горланить на улицах свои непонятные песни или обирать пьяных, вышедших из ресторанов. К честной оплачиваемой работе они были явно не готовы.
Две женщины среднего возраста, одетые в одинаковые мокрые и прилипшие к телу платья, тупо улыбались и глазели по сторонам. Непонятно было, как они умудрились оказаться на борту. Одна из них постоянно кивала головой. Верный признак нервного расстройства. Вторая нервно перебирала подол платья заскорузлыми плохо слушающимися пальцами… «Господи, они же, наверное, из какой-то психиатрической больницы или из «дома терпимости»», – с горечью догадался Эмилио. У них там одинаковая для всех одежда… «Мадрэ мия, куда я попал?» – начал уже сожалеть он.
Двое сидевших рядом с ним мужчин с короткими стрижками, одетые в серые комбинезоны, вообще были похожи на вчерашних (или нынешних сбежавших) заключенных. Хищно озираясь вокруг, они, казалось, уже выбирали себе жертву из числа присутствующих. Кем можно было бы помыкать или кого ограбить сразу по прибытию к месту назначения.
Гоня от себя горестные мысли, Эмилио решил было вздремнуть. Но оказалось, что вечернее представление на этом не закончилось.
– Итак, братья и сестры, – раздался над ухом громкий голос того же белозубого капитана. Его, некогда родной испанский, стал приобретать нотки речи пьяного янки.
Сейчас обобравший их мошенник выглядел совсем по-другому! Видно, готовясь к прибытию в порт, он уже переоделся и преобразился! Вместо непонятного цвета морской робы на нем была белоснежная толстовка с блестящими молниями, загогулинами и какими-то яркими надписями. Шею увешивали четыре или пять блестящих цепей и какие-то медальоны. Бейсболка, повернутая козырьком назад, довершала образ растолстевшего уличного спекулянта.
– Вы по собственному желанию покинули «коммунистическую клетку»! И это правильно! Мы плывем в свободную страну, где для всех вас открыты все возможности!
Лица сидящих просветлели. По толпе пронесся довольный гул.
– И знаете, что вас там ждет? Вот, что я вам скажу, – заржал он и резко выбросил вперед свой огромный средний палец. Размером с сосиску, только черный, с большим блестящим ногтем.
– Ничего! И никому вы там не нужны! Каждый сам за себя! Карабкайтесь, цепляйтесь зубами и ползите наверх, если сможете.
– Ах, да, к чему же я это? – Он сделал вид, что забыл что-то. Даже картинно почесал затылок.
– Запомните! – И он поднял вверх уже указательный сосисочный палец со сверкающим перстнем.
– Когда вас выпрут из фаст-фуда за не вовремя отжатую половую тряпку.
Он стал загибать пальцы. На каждом согнутом блестела какая-то желтая железка, кольцо или перстень.
– Или когда вам надоест мыть машины за двадцать центов в день.
– Или когда ваша хозяйка обвинит вас в краже ее несуществующего колье…
– Или когда вонючий клерк иммиграционной службы будет склонять Вас к ежедневному минету…
Пальцы закончились, и он картинно сделал паузу, делая вид, что прислушивается к чему-то.