Золотой Легион
Шрифт:
Пытаться в одиночку добыть скрытое сокровище на другом конце страны!
Почти невозможно! Тем более, сейчас там хотят начать строительство какого-то Национального Парка! Он слышал новости по радио. Наверняка рабочих со всей страны понагнали. Да и что толку? Находку все равно отберут и признают «достоянием революции».
«Ну, ничего! Он вернется! Обязательно когда-нибудь вернется за этим золотом!»
И он в спешке стал заканчивать сборы. Коробка со звоном полетела в угол, по деревянному полу гулко застучали рассыпавшиеся тяжелые пуговицы…
Пристань Мариэль предстваляла собой длинную лагуну, врезающуюся в берег почти на милю. Издавна это место было стоянкой для лодок, катеров и лодчонок жителей не только близлежащей местности, но и всей Гаваны. Катера для прогулок, рыбацкие лодки, самодельные катамараны – все находило здесь пристанище.
Обычно народу здесь бывало немного. Разве что по выходным многие приезжали сюда для прогулок. Или просто покопаться в моторе, что-то подкрасить или отремонтировать.
Сейчас же Эмилио видел перед собой огромную серую массу людей. Солнце уже зашло, берег окутался сероватой дымкой, но сотни голов колыхались и двигались. Это был настоящий людской муравейник!
Видно было, что не один он слушал сегодня радио. Берег был заполнен желающими срочно уехать. Поводы, конечно, у всех были разные. Жизнь – сложная штука! Трудно однозначно судить о причинах, заставивших сотни людей бежать с родной земли. Позже время все расставит по местам!
Где, чья лодка, многие разбираться не стали. Подходя по сходням к более или менее приглянувшейся посудине, они бросали туда вещи и залезали на борт. Следом тут же прыгал кто-то еще. Возникали споры, порой переходящие в потасовки. Решали, кому плыть на этой лодке, а кому искать другую.
Весь залив трепетал как сотни мальков в садке.
Кто-то пытался «застолбить» место для родственников, которые должны были подойти позднее. Но такие попытки были обречены на провал, так как желающих было много больше.
Порой у штурвала вставали ничего не понимающие в мореходстве люди. Пытаясь вырулить в открытое море, лодки сновали во все стороны, сталкивались друг с другом.
Если какая-то из посудин получала сильные повреждения, ее тут же бросали, пересаживаясь в другую свободную. А покореженное судно тут же оккупировалось новыми желающими отплыть к «свободной жизни».
Везде творилось что-то невообразимое! По водной глади плавали потерянные или выброшенные мешки, узлы, какие-то доски, даже полузатонувшая детская кроватка!
Эмилио понял, что в такой суматохе он еще много часов проведет здесь. А вдруг Правительство возьмет и отменит свое решение? И этот лучик надежды ускользнет от него?
И он побежал вправо, по направлению к берегу океана. Крайний мыс носил название Ла Бока. В этом месте лагуна сужалась, как бутылочное горлышко, в котором лодки уже двигались медленно или вообще стояли.
Сидевшие в них пытались веслами, баграми, а порой просто руками оттолкнуть конкурентов и продвинуть свое суденышко поближе к выходу в океан.
Счастливчикам, которым это удалось, приходилось сразу включать мотор на полную мощность. Или со всей силы грести веслами против волн, чтобы не повторить участи пары легоньких катеров, которых прибой развернул вдоль волны и боком выбросил на прибрежные камни. И теперь пассажиры бродили по пояс в воде, собирая свои пожитки, подхваченные волнами.
Потеряв надежду и терпение, кто-то пытался, разбежавшись с края пирса, просто запрыгнуть в проходящий катер. Редким беглецам это удавалось. Они падали прямо на пассажиров, вызывая крики и ругань тех, кто уже разместился на борту. А некоторые встречали на своем пути выставленные руки или весла и, не долетев, падали в воду.
Недалеко от берега курсировали несколько красивых катеров со звездно-полосатым флагом на корме. Это родственники или знакомые живущих здесь, проплыли почти восемьдесят миль, чтобы помочь «своим» выбраться.
Ходили слухи, что временно маломерным судам из граничащих стран разрешили приближаться к Кубе. Кто-то набирал в лодки желающих и отходил. А некоторые из капитанов просто брали безмоторные лодки на буксир и увозили в сереющий океан.
К слову, многие несведущие в морском деле вообще не представляли, куда им дальше плыть. Желание покинуть остров было велико. А что делать, когда перед беглецами открывалась необъятная темная гладь океана, было не всем понятно. Такие предпочитали сделать «как все». Двигаться «на удачу» в ту сторону, куда устремлялась основная масса, уходящих вдаль, серых точек.
– Hola Cuba! Welcome to America! – услышал Эмилио смесь английского и испанского. Он поискал глазами и увидел средних размеров чистенький ухоженный катер, пришвартованный против всяких правил почти в самом конце мола, уходящего в открытый океан.
Конечно, он мешал остальным суденышкам пройти узкий проход, но очевидно капитану было наплевать на окружающих. Катер был явно не местный. И поэтому все новоиспеченные мореходы решали не связываться с чужаком. Лучше обойти его, чтобы не дай бог, не поцарапать блестящий борт.
На носу катера громадный абсолютно лысый афроамериканец в морской робе непонятного цвета блистал зубами и дымил зажатой в уголке рта сигарой. Он приветственно махал рукой и призывал желающих поднятья на борт.
Эмилио поспешил туда, где уже начала образовываться очередь. Но, оказалось, места на спасительном судне были доступны не всем! Когда один старик пытался прыгнуть на борт, громила грубо одернул его, пророкотав: «Solo Joven! Viejo – no!», – показав тем самым, что возьмет только молодых и крепких.