Золотой Лис

Павлова Елена

— Да-а! — кругленькая коренастая Рола энергично запихивала чистый противень в стойку. — Уж староста-то особенно! Уж так-то наблагословенится каждый раз — не знает, как и до дому-то донести! Благословенность-то свою неподъёмную! — Лиса не удержалась и всё-таки хихикнула. Что правда — то правда. Райн староста всегда сидел до закрытия и иногда оказывался… малоподвижен. После одного случая, когда он вынужденно остался ночевать в пустой корчме под столом, Лиса договорилась с ним, что приходить он будет исключительно с компанией, способной транспортировать его до дому в случае его безусловно и несомненно непредвиденной, случайной и досадной недееспособности.

— Да ладно тебе! У нас на утро чистая посуда есть?

— Да есть посуда-то! И на обед-то ещё хватит!

— Ну и беги тогда. Как выйдешь,

табличку на двери переверни на «Закрыто», ладно? — Рола была сокровищем, Лиса это прекрасно понимала. Поняла ещё в первый день, когда впервые вошла в «Золотой лис» и стояла посреди зала, пытаясь понять, что теперь делать, и как её вообще угораздило в это вляпаться. А всё Птичка! «Какой сад, какой сад!» Сад — это, конечно, хорошо, а вот с этим как теперь разбираться? Уже своё! Снаружи двухэтажный дом выглядел гораздо лучше, чем изнутри. Стенам первого этажа из замшелых камней вообще ничего не сделалось, второй этаж, бревенчатый, внушал некоторые сомнения, но тоже вроде рушиться не собирался. Но кто же знал, что в крыше такая дыра? Снаружи было не видно! Зато видно внутри: потолок и пол просели, стена, отделяющая кухню от зала, держится, похоже, на печке и дымоходе… На второй этаж и подниматься страшно — рухнет всё это счастье, и будет у Лисы большой и некрасивый надгробный памятник. А вот пахнет здесь почему-то не так уж и плохо: мокрым деревом и яблоками. Странно. Судя по виду, должно бы вонять пылью и плесенью. М-да… Теперь понятно, почему всё это продали буквально за три клочка, да ещё и со вздохом облегчения. Птичке-то что — она сразу в сад улетела, бегает, чирикает… За спиной скрипнула дверь. О, местные интересуются…

— Здравствуйте, райя! Ох, ра-айя! О-ой! — Лиса обернулась. У вошедшей всё было кругленьким — круглые румяные щёчки, круглые от испуга глаза и рот на букву «О». Схватившись ручками за щёчки, женщина сокрушённо оглядывала мерзость запустения. Лиса нервно хихикнула.

— Добрый день, благословенная! Приятный интерьерчик, не находите? Вы не знаете, здесь бригаду ремонтников можно нанять? Какая-нибудь контора есть?

— Ма-амочка! — влетела Птичка из сада через боковой вход, хлопнула дверь, с потолка посыпался мусор, что-то угрожающе заскрипело. Птичка присела испуганно, потом заметила незнакомку, степенно приложила руку к левому плечу, склонила голову: — Райя!

— Ой, да вы с ребёнком-то ещё! О-ой! Как же вы будете-то? Здесь же нельзя жить-то, вон, сыплется-то всё! — запричитала незнакомка, сжав ручки перед грудью. Потом очень решительно заявила: — Вы вот что, райя. Вы пойдёмте-ка ко мне, вот что. Пока ремонт-то не сделают, у меня и поживёте. Нельзя здесь с ребёнком-то! А ну, как свалится что! Меня-то Ролой зовут, я вот через улицу здесь живу-то, рядом совсем. И про ремонт вам с Миразкой моим поговорить-то всё одно надобно. Он с мужиками-то на том на берегу строит что-то, всей бригадой на обед и придут, тут-то с ними и договоритесь! А ваш-то где? Мужикам-то промеж собой лучше договариваться! — Лиса, ошеломлённая таким напором, сглотнула комок в горле и непослушным губами твёрдо, будто убеждая саму себя, выговорила официально зафиксированную в документах версию:

— Пропал без вести.

— Мамочка! — Птичка уже подлетела, обхватила, тревожно заглядывая в лицо. Лиса криво ей улыбнулась, непроизвольно включая Видение. Пух, мягкие пёрышки, птенчик мой. Не буду я плакать, не бойся…

— Ох, райя! — Рола опять схватилась за щёчки. — И с ребёнком-то! И без мужа-то! Пойдёмте-ка, у меня комната-то есть свободная, там и поживёте! И пироги-то у меня спеклись только что, девочка-то поест хоть! Тут же и кухня-то вся разорена, вам и не сготовить-то ничего! Пойдёмте, райя, пойдёмте! — и Лиса сдалась. Два месяца прожили они с Птичкой у Ролы в маленькой комнатке на втором этаже. У Ролы и Мираза были две дочки, Эльмиразина и Миразора, Птичка сдружилась с обеими, и они целыми днями пропадали на речке или в саду «Золотого лиса», большом и очень запущенном, благо погода, несмотря на осень, держалась почти по-летнему тёплая. Рола оказалась старше Лисы всего на семь лет, но при этом как будто взяла над Лисой и Птичкой шефство. А Лиса и не возражала, прекрасно понимая, что, со всем своим университетским образованием, в бытовых вопросах представляет

собой толстый круглый ноль. Два месяца Рола Лису и Птичку всячески опекала, иногда даже ругала — заботливо, прямо, как мама. А когда корчма наконец открылась, так же естественно пришла в ней работать поваром. Она тугим говорливым шариком каталась по кухне, успевая сделать — ну, почти всё, заодно и Лису учила готовить. И всё не натужно, без надрыва и охов, как само собой разумеющееся. Лиса на неё молиться готова была, прекрасно понимая, насколько хуже было бы и ей, и Птичке, не встреть они Ролу. Повезло, что ж тут скажешь! А в Видении Рола поставила Лису в тупик. Никогда и нигде не попадалось Лисе описание таких ощущений: сначала навалилась огромная, невыносимая тяжесть и сопутствующее ей смутное впечатление чего-то очень большого, чуть ли не бесконечного и, похоже, каменного — и вдруг всё исчезло, и не повторилось больше ни разу. Осталось только тепло, как от луча солнца — и больше никаких ощущений, ни визуальных, ни обонятельных. Это была загадка, объяснение которой Лиса пыталась найти уже восемь лет. И кое-какие намётки появились…

Рола сняла фартук, пригладила волосы перед зеркальцем, подхватила сумку с ужином для семьи.

— Пойду я, райя, поздно уже. А то давайте я пьяниц-то этих выгоню? Что они тут…

— Да ну, брось. Матч закончится, сами уйдут, — по видеошару шёл решающий матч в пинках по мячу, пинкболу, и райнэ громко «болели» под пиво. Даже странно, что их всего четверо. С другой стороны, и слава Жнецу! В паре ресторанов ближе к центру городка сегодня точно мордобой будет, и окна побьют, а мебели наломаю-ют — ух! А эти только вопят, вот и ладно.

В зале грохнула дверь.

— Рука Короны, Дело Жнеца! — донёсся до кухни громовой рык. — Где хозяин? Что «Ме-ме»? Кто «Ме-ме»? Я «Ме-ме»?!!! Ах, ты «Ме-ме»? Оно и видно! Говорили ж тебе, благословенный: «Не пей, козлёночком станешь»! Вот оно себя и оказывает, да! Кончай трястись, где хозяин, говори по-человечески, а там хоть рога с копытами отращивай — мне-то оно…

— Однако! Что за ерунда? — Лиса насторожилась, потянула из кармана передника пару плотных печаток. — Рола, посиди-ка пока здесь! Не вылезай, ладно? Мало ли что…

— Ох, райя!.. — схватилась Рола за щёки.

— Это Рука, Рола, просто надо выяснить, чего хотят. Но ты лучше посиди, кто его знает… — Лиса вышла в зал.

Непонятно как, но он умудрился грозно нависнуть над двумя столиками сразу. И то, что из одежды на нём были только сапоги и чёрные трусы, почему-то мокрые, весьма рельефно облепившие задницу, менее грозным его не делало, скорее наоборот. Уж слишком его было много. Благословенные райнэ, невнятно мыча, тыкали пальцами ему за спину, а между тем пытались отодвинуться от представителя закона подальше и казаться при этом поменьше. Что-то в этом было настолько знакомое… Но как это может быть? Лиса застыла, перчатки выпали из рук, мир качнулся под ногами.

— Гром… — сказала Лиса и сама себя не услышала — горло перехватило. Этого не может быть… Но… Она сглотнула комок в горле, глубоко вдохнула и попробовала ещё раз: — Гро-ом? — со всей силы, с отчаянной надеждой, голос всё равно сорвался, но если это не он — и наплевать…

Он резко обернулся. Невысокая, не особо стройная женщина, синее платье с глухим высоким воротом, туго повязанный по самые брови синий платок. Смотрел хмуро, не узнавая. Зато узнала она, сомнений не осталось.

— Гром, — всхлипнула она, расплываясь в улыбке. — Да мать Перелеска! — она сорвала платок, хлопнула об пол. Волосы волной упали на плечи — справа рыжие, слева седые. — Громила, ты живой? Это правда ты? — руки жили собственной жизнью, комкая и пытаясь разорвать задранный к груди передник.

— Лиса?.. — неуверенно пригляделся он. — Лиса-а? — с осознанием невозможности происходящего. — Лисища!!! — заорал он и ломанулся через зал. Оказавшийся на пути стол был небрежно откинут в сторону взмахом руки, где и закончил своё существование, слёту врезавшись в стену. Ну, хоть не в окно, и на том спасибо. Хороший был стол. Дубовый. На восемь персон.

— Громила!!! — захохотала Лиса. А он уже схватил её за плечи и поворачивал, разглядывая с разных сторон, ощупывал, вертел, как куклу. — Ай! Перестань! Ты ещё вверх ногами переверни! Сдурел, что ли? Я это, я!