Золотой мальчик
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, что это была засада? И поэтому подписка о невыезде?
— Я пока не хочу ничего сказать. Я ещё только начал, а ты уже спешишь на защиту дамы. Не спеши. Она действительно звонила ему по телефону и сообщила о полученных бумагах, которые могли составлять прямую угрозу для него, но позвонила она по обычному телефону городской сети, который не подслушать сегодня только ленивый не может, так что успокойся, на этом основании никто её под подозрение не берёт.
Ты слушай дальше. Тут возникает ещё одна комбинация.
— Но тогда выходит так, что мальчика либо не было у Соколика, и он убил Кораблёва, чтобы забрать деньги, либо между Соколиком и Денисом Кораблёвым во время передачи денег произошёл какой-то мгновенный конфликт, мало ли что: возможно, Кораблёв передумал отдавать деньги, Соколик убил Дениса Кораблёва, а мальчик либо убежал, либо его опять увёл с собой Соколик.
— Версий множество, есть и такие, — уклончиво ответил полковник. — Но вот что ещё: в машине найден пакет, явно подброшенный, в котором точно такие же документы, что и были получены по почте, либо подброшены в почтовый ящик Алёне Кораблёвой.
— Вот это да! И что — тоже ксерокопии?
— Да нет, подлинники.
— Простите, — вмешался слушавший с моего разрешения по параллельному телефону Артур, — а на пакете тоже есть отпечатки пальцев Соколика? Или нет никаких отпечатков?
— Браво, Артур! — восхитился полковник. — Я-то думал, задаст или нет этот вопрос Михаил Андреевич, нет, не задал. А ты, Артур — просто умница. И как ты догадался это спросить?
— Я случайно, Константин Валентинович, — засмущался от таких похвал Артур.
— Ну, знаешь! — возмутился полковник. — Случайно только мимо стула садятся, а такие вопросы просто так, случайно не задаются. Я тебя поздравляю, Михаил Андреевич, ты не ошибся в выборе, твой помощник настоящий сыскарь, голова у него не только для того, чтобы шляпу на ней носить. А почему ты так спросил, Артур? Что, по-твоему, из этого следует?
— Мне кажется, что это кто-то другой, не Соколик. Я подумал, что если стрелял профессионал, да ещё с такого расстояния, достаточно было бы двух выстрелов, один в лицо, а второй в голову, контрольный, да?
— Контрольный. А что странного в том, что выстрелов было три?
— Ну всё же почти центр, не очень раннее утро, могли сбежаться люди, могли увидеть из окон, да и вообще, зачем профессионалу лишний шум, лишний выстрел? Тем более, что такой профи, как Соколик вряд ли так неудачно спрятал бы оружие. Словом, всё было сделано так, чтобы показать, что были отстреляны все патроны, и оружие выбросили просто за ненадобностью.
— А почему нельзя было просто взять, скажем, и вытащить последнюю пулю из барабана?
— Я подумал, что убийца мог и не знать как это делается. Я вот, например, могу точно разрядить пистолет Макарова, наверное, ТТ, но вот барабанный наган — не уверен.
— А вот это совсем интересно, под таким углом даже мы не смотрели. Ай да Артур!
— Ты мне смотри, не перехвали помощника, — пробурчал я строго, хотя и был доволен похвалой Михайлова в адрес Артура так, словно меня самого похвалили.
Мы распрощались с полковником, договорившись завтра созвониться. Я повесил трубку и спросил:
— Ну что, Артур? Будем ужинать? Ты сегодня вообще как — настроен у меня ночевать, или домой есть надобность заехать?
— Я бы остался, если не надоел, Михаил Андреевич
— Как ты можешь мне надоесть? Я сам себе надоел.
Настроение у меня заметно улучшилось, и отужинали мы почти весело, если бы не моё некоторое напряжение. Я ждал и надеялся, что позвонит Алёна, хотя бы рассказать, что и как. Я очень беспокоился за неё, буквально места себе не находил. Но время шло, а звонка не было. Настроение моё улетучивалось, я бродил по комнате, пил кофе и следил за тянущимся временем.
Наконец я не выдержал этой пытки неведением, и позвонил сам. Как ни странно, на звонок никто не ответил. Я подождал ещё немного и позвонил ещё раз, подумав что мало ли где могла быть Алёна, может она душ принимала. Но результат был тот же. Почему-то меня это взволновало, и я, набравшись духу, позвонил Михайлову домой, но несмотря на то, что на часах было уже половина двенадцатого ночи, никто не подходил и у него.
У меня появилось ощущение стремительно и неотвратимо надвигающейся беды. Я уже и не помышлял о том, чтобы ложиться спать.
Когда я без пяти двенадцать протянул руку, чтобы позвонить Михайлову, поскольку Алёне я позвонил уже несколько раз и мне так никто не ответил, телефон неожиданно зазвонил сам. Я даже руку отдёрнул испуганно.
Я смотрел на телефон и боялся взять трубку. Я почему-то был уверен, что услышу нечто такое, чего лучше бы мне не слышать никогда.
А телефон надрывался, безумствуя, требуя ответа. Я умоляюще посмотрел на стоявшего в дверях Артура. Тот всё понял и быстро метнулся к телефону.
— Я вас слушаю, — сказал он в трубку. — Полковник Михайлов? Да, это я, Артур. Добрый вечер. Михаил Андреевич? Он здесь, рядом. Сейчас я его позову к телефону.
Я взял трубку, торопливо вытерев о штаны вспотевшую ладонь.
— Слушаю тебя, Константин Валентинович.
— Тебе Алёна Кораблёва не звонила? — сразу же, без переходов спросил он меня.
— Нет, только утром, я тебе говорил. А что? Я ей звоню — никто не подходит.
— И давно?
— Что давно? — не сразу врубился я.