Золотой мираж
Шрифт:
И все же Кит была уверена, что отныне ее судьба в надежных руках. В этом отношении у нее было преимущество перед денежными мешками Голливуда – она давно знала Чипа как режиссера и высоко ценила его. Семь лет назад она играла в одном провинциальном театре, где он ставил «Стеклянный зверинец» Теннесси Уильямса. Сохранив истинный драматизм пьесы, он сумел сделать ее зрелищной. Кит играла в переполненном зале. Это был бесспорный успех Чипа. Получив теперь возможность снять фильм, он наконец сможет доказать своим недоброжелателям, что он талантлив и заслуживает достойного признания. Кит искренне
Вибрирующий гул пронизал салон, самолет пошел на снижение. Чип, побледнев, уцепился за подлокотники кресла. Пола одобряюще похлопала его по колену, но Чип ухватился за ее руку и уже не отпускал. Пола, которая не могла освободить сжатые мертвой хваткой пальцы, посмотрела на Кит. Та понимающе покачала головой.
Кит почему-то вспомнила, что всегда задумывалась над отношениями Полы и Чипа. Иногда между ними вспыхивали ссоры, похожие на те, что иногда случаются между братом и сестрой, иногда они казались просто хорошими друзьями, но она подозревала, что они просто-напросто любовники. Странно, что она ничего не знает об этом от Полы, ибо считала ее своим лучшим другом в Голливуде. В течение трех лет они вместе снимались в сериале «Ветры судьбы».
– А ты не хочешь ухватиться за мою руку? – шепнул Джон Тревис, наклоняясь к Кит.
– Зачем? Ты трусишь? – улыбнулась она, все отлично понимая.
– Бывает, – сказал он как-то чересчур игриво.
– Бывает, что коровы летают, – ответила Кит, однако вложила свою руку в его ладонь. Пальцы их тесно переплелись. Ей нравилось чувствовать теплоту его ладони.
Ивонн Дэвис собрала со столика свои записи, сунула их в черный «дипломат» из крокодиловой кожи и громко щелкнула замком. Мори Роуз потянулся к вазочке на столике и, взяв пригоршню леденцов, снова плотно уселся в кресло. Его короткие ноги едва доставали до пола. Накладка из искусственных волос с проседью, как и его волосы, маскировала лысину. Как всегда, он был в костюме-тройке. Он неизменно носил костюмы из тканей с блеском. Модная жилетка, однако, не помогала скрыть лишние фунты веса, а скорее всего выполняла роль некоего корсета.
– Не забудь хорошенько присмотреться к репортеру из журнала «Пипл», – напомнил он еще раз журналистке. Его быстрая речь и акцент выдавали в нем коренного ньюйоркца. – Не перепутай его в суматохе с каким-нибудь бульварным репортером. Ты слышишь меня?
– Он у меня в списке, мистер Роуз. – Журналистка, уроженка Техаса, посмотрела на него поверх красной пластмассовой оправы очков с узкими стеклами. В голосе ее слышалось еле скрываемое раздражение – она свою работу знала и не нуждалась в его подсказках. – Кстати, я уже договорилась с ним о том, что он будет здесь сегодня же вечером.
Но Мори Роуз был слишком толстокож, чтобы уловить нотки негодования в ее голосе.
Поняв это, журналистка повернулась к Кит.
– Как давно ты была в Аспене? – спросила она, чтобы переменить тему.
– Если не считать нескольких коротких наездов в конце недели, то очень давно, – ответила Кит. – Я не раз собиралась, но время, деньги или другие обстоятельства всегда мешали сделать это.
– Я тебя понимаю, дорогая, – кивнула Ивонн. – Покинув родной Хьюстон, я была уверена, что буду приезжать туда ежегодно повидаться с родными. Но за последние шестнадцать лет я была в Хьюстоне всего раза четыре. Новый темп жизни не дает подумать о чем-либо личном. Мне страшно вспомнить, сколько друзей я потеряла. Но тут уж ничего не поделаешь, мне кажется.
Она поставила свой «дипломат» на пол рядом с креслом.
– Да, это верно, – согласилась Кит и с грустью вспомнила свою лучшую подругу Энджи Мартин. Когда-то они часами говорили по телефону, побивая все рекорды. Они продолжали поддерживать связь и тогда, когда Кит уехала в Лос-Анджелес. Теперь же они потеряли друг друга. Энджи была на похоронах отца Кит, но они смогли лишь обменяться несколькими словами. В этот раз, решила Кит, все будет по-другому. Она и Энджи наверстают упущенное, перемоют косточки ее ужасному первому мужу, и, возможно, достанется и второму тоже. Господи, какую фамилию носит теперь Энджи? Кит не могла вспомнить.
– Ты понимаешь, Кит, – перебила ее мысли Ивонн, – тебе чертовски повезло. Об этом можно только мечтать. Ты возвращаешься домой знаменитой. Кит Мастерс – самая сексуальная звезда Голливуда.
Кит рассмеялась.
– Ты мне льстишь, Ивонн, и преждевременно. Съемки даже еще не начались.
– Возможно, но, милочка, я читала сценарий. Сногсшибательный, – наклонив голову, она поверх очков окинула Кит оценивающим взглядом. – Я не преувеличиваю. Уверена, что это будет боевик, а ты вознесешься к славе со скоростью космической ракеты, не оставив даже хвоста за собой.
Столь образное предсказание ее успеха несколько обескуражило Кит. Она вспомнила, как нечто подобное сказал ей Нолан Уокер, продюсер Джона Тревиса, сразу же после первой пробы. Тогда она приняла это как общую оценку всего замечательного проекта создания фильма. Разумеется, она не отнеслась к этому серьезно.
Теперь, после того, что услышала от Ивонн, несмотря на избитость и банальность ее слов, она впервые подумала, что этот фильм вполне может сделать ее звездой. Однако Кит не почувствовала ни радости, ни волнения от этой мысли. Ничего.
Допустим, слава никогда не была для нее единственной целью. Она всегда думала лишь о театре, о ролях, которые хотела бы сыграть. Однако она вспомнила, какое волнение ее охватило, когда она случайно прочитала сценарий.
Она была тогда на студии, где снимались эпизоды с ее участием для сериала «Ветры судьбы». Действие происходило в никогда не существовавшем городке штата Джорджия. Кит, смеясь, в шутку назвала его гибридом таких прославленных Голливудом вымышленных городов, как Пейтон Плейс, Твин Пике и Мандинго.
Ей предстояло сняться еще в одной сцене, но в тот момент она была свободна. Минуя декорации фасада колониального особняка и кадки с искусственными деревьями, осторожно обойдя протянутые по полу толстые кабели озвучивающей аппаратуры, она направилась к выходу из павильона. Густые белокурые волосы Кит были туго собраны в узел на затылке в стиле эпохи и соответственно роли положительной героини, которую она играла. Умелый грим скрыл веснушки на переносице и придал лицу томно-бледную нежность и прелесть аристократки американского Юга.