Золотой Мост
Шрифт:
Глава 15
Восхищение, которое я увидела в его глазах, было бальзамом для моей души.
– Привет,- сказала я, задыхаясь(получилось как будто:»Это я!»), а он в ответ поприветствовал меня галантным поцелуем в руку, что мне очень понравилось.
– Анна, ты прелестна, - он сделал движение, приглашая меня взять его под руку.
– Благодарю.
Кончиками пальцев я ощутила, как сильна и натренирована его рука. Это было прекрасное чувство - непосредственная близость с ним. Начало этой встречи было на самом деле многообещающим. Себастиано приехал
— Ты уже бывал на театральных постановках? — спросила я, когда мы двое сидели рядом на мягкой скамье внутри экипажа.
— Довольно часто, — он приказал кучеру отправляться.
— На каких же пьесах?
Он нахмурил лоб.
— Должно быть, они были не очень хорошими, так как я забыл их названия.
— Ты не помнишь ни одной?
Его складки на лбу стали глубже.
— Нет, боюсь, нет.
— Это радует! — во мне снова загорелась надежда. Искусственные воспоминания, которые ему пересадили, как видимо, обладали большими пробелами. Это указывало на то, что настоящая память была где-то еще внутри.
Удивившись моему весело звенящему возгласу, он посмотрел на меня.
— Почему тебя радует моя забывчивость?
— О... Хм, нет, я имела в виду, что нахожу милым то, что ты идешь со мной в театр. Несмотря на то, что раньше никогда не получал от него удовольствия, — немного нерешительно я посмотрела на него с боку. — Ты, впрочем, тоже очень хорошо выглядишь сегодня вечером.
Это действительно было так. В приталенном синем камзоле, элегантной шляпой с пером и отполированных сапогах со шпорами он действительно подходил под это время. Мужская мода в семнадцатом столетии мне нравилась, по меньшей мере, на Себастиано. Он выглядел просто отлично в этом. Еще немного, и я прижалась бы к нему, вздыхая.
Он, кажется, почувствовал это и нахмурил лоб. По-видимому, я слишком сильно обожала его. Он рассказывал мне однажды, что он не любил женщин, которые прилипали к мужчинам. Он предпочитал более сдержанный, сварливый тип.
— Мне сразу особенно понравилось в тебе твое чувство юмора, — сказал он. — То, что ты такая упрямая. А не одна из этого сорта, хлопающих ресницами.
Я сразу же перестала пялиться на него, и наигранно рассматривала ногти. Они были изрядно покусанные после напряженных дней. Уже экзамен по математике не сделал им ничего хорошего, а Париж добил их, прежде всего, это столетие.
— Ты грызешь ногти, — установил Себастиано.
— Да, я постоянно делаю это, когда испытываю стресс, — вместо «стресс» я сказала «трудности», что в данном случае означало то же самое. У переводчика было хорошее чутье к нюансам.
— Какие именно трудности? — хотел знать Себастиано.
— Ах, их слишком много, чтобы я могла перечислить их все.
— Попытайся. Я с удовольствием тебя послушаю.
Удивленная и радостная я посмотрела на него. Он начал постепенно оттаивать!
– Ну, хуже всего то, что я скучаю по моему дому во Франкфурте. И... по Италии.
Бросив этот пробный шар, я затаила дыхание.
На лице Себастиано появилось раздражение.
– Почему это по Венеции?
– Я часто бывала там и очень люблю этот город.
– Что ты там делала?
– В первый раз я была там с моими родителями. Мой отец... ученый, я тебе уже говорила. Он занимается раскопками исторических мест. Так я познакомилась и полюбила Венецию.
Я выделила слово «полюбила» и пристально взглянула на него.
– Венеция, - медленно повторил он. Это прозвучало задумчиво и немного растерянно.
– Я слышал о ней. Город, построенный в лагуне. Там много каналов и дворцов. А люди во время карнавала носят маски. Я думаю, что я когда-нибудь с удовольствием съездил бы туда.
Я взволнованно всматривалась в его лицо. Его глаза выражали глубокое раздумье. В его взгляде читались какая-то отрешённость и поиск одновременно. Он почти вспомнил! Мне нужно было лишь немного помочь ему и всё описать. Многолюдье вокруг Риалто. Дворец Дожей под весенним солнцем. Золотого ангела на Кампаниле. Высокие колонны на Пиаццетта. Если бы я только достаточно подробно объяснила ему всё, его память обязательно вернулась бы!
К сожалению, экипаж в этот момент вдруг остановился. Мы приехали.
Себастиано вознаградил кучера и приказал ему ждать до конца представления.
Театр находился напротив дворца, который мне уже описывала Сесиль, и поэтому театр на другой стороне носил его имя, речь шла о бывшей резиденции герцога Бургундии. Сам театр, который находился наискосок от него, обладал долгими традициями, по словам Сесиль, им следовали различные актерские труппы уже несколько десятилетий. Однако, ансамбль, в котором она была исполнительницей главных ролей, еще не был достаточно известным, как она самокритично заметила. Все же она была убеждена, что это было лишь вопросом времени, так как она возлагала большие надежды на написанные ею пьесы.
– Однафды фсе фудут у моиф ног!
– уверенно провозгласила она, все еще с набитым шариками ртом.
Я взяла Себастиано под руку, и мы вместе вошли в фойе, средних размеров, множество свечей на стенах и люстры освещали зал. Он был не совсем заполнен, среди рядов скамей еще было достаточно мест, так что мы могли сесть впереди.
К моему удивлению, там же сидел Филипп, который в благоговейном ожидании смотрел на завешенную плюшевым бархатом сцену. Он привел себя в порядок и завязал его светлые волосы на затылке новым шелковой лентой. Его шляпа лежала у него на коленях. Когда Себастиано и я опустились на скамью рядом с ним, он удивленно повернулся ко мне.
— Анна! Что ты здесь делаешь?
– То же самое, что и ты - смотрю представление Сесиль.
Его взгляд упал на Себастиано, и на лице появилось пораженное выражение.
– Здравствуйте, - осторожно произнес он и бросил на меня вопросительный взгляд. Я едва заметно покачала головой. Нет, память к Себастиано еще не вернулась, но я работаю над этим.
Филипп понял и откашлялся.
– Очень рад, что ты здесь, Анна. Сесиль не упоминала, что ты придешь сегодня.
– О, это была совершенно внезапная идея.