Золотой песок для любимого
Шрифт:
– Да, но никак не найду. – Он быстро поднял голову.
Мун-Со усмехнулась:
– Ты уже нашел его.
– Нет, – он покачал головой, – я говорю правду.
– А я говорю – нашел. Только ты его пока не узнал.
– Я не могу не узнать самородное золото, Мун-Со. Я учился в горном заведении, я знаю все тонкости месторождений, все сопутствующие элементы, я…
Но она упорно качала головой:
– Ты его нашел. Только тебе надо его узнать…
После того он бывал у Мун-Со не раз и всегда задавал этот вопрос – что она имеет в виду? Но
– Придет время, ты узнаешь сам.
– Но, Мун-Со, у меня времени в обрез.
– Тебе его хватит, – настаивала она.
Алексей усмехнулся. В Барнауле он купил специально для нее связку бубликов с маком. Вдруг они что? Околдуют ее сердце?
Он поежился, чувствуя, как холодок лезет за воротник ватника погреться. В том году на Алтае зима угрожала начаться рано. Поговаривали, что в конце сентября станут ездить на санях. Кто знает, так ли будет, но если в первые дни октября выпадет снег, то он не стает, а останется лежать. Потом ударят такие морозы, что через Обь можно переехать на санях на другой берег.
И тогда – все! Зимовать он будет в монастыре, который укажет ему отец…
– Я сказал тебе про Мун-Со, – напомнил ему алтаец.
– Я заеду к ней, – сказал Алексей. – На обратном пути. Все собрались? – спросил он проводника.
– А как же, все. Давно ждут… – Он улыбнулся, а Алексей в который раз удивился – какие белые зубы у этого человека. Не то что ноги…
Алексей отдал ему седельную сумку, и они вошли в зимовье.
4
– Мужчины гоняются за красивым лицом, – говорила Лидия, глядя на Варю. Они говорили давно, выпив чаю с шоколадными конфетами. – Удивляешься? Неужели сама не знаешь? – Лидия раздвинула губы медленно, словно нехотя.
– Ты на самом деле так думаешь? – Варя удивилась, потому что думала иначе. – По-моему, не все так просто…
Она смотрела на Лидию Жирову и удивлялась. Она была старательно завита, а одета так, словно дорогая карета с минуты на минуту подкатит к подъезду и куда-то увезет ее. Шелковое платье шуршало, когда она поднимала руку или меняла позу. Тонкие золотые браслеты отзывались звоном. Золотая цепочка на шее искрилась, с нее свисали крошечные часики. Ноги, обтянутые шелковыми чулками с шитьем, вдеты в серебряные туфельки.
То и дело Лидия подносила к губам руку, трогая их. Варе показалось, что она ждет похвал и восторгов, – кольца, нанизанные на тонкие пальцы на самом деле хороши. Но она ошибалась – перед Вариным приходом Лидия пила какао и слегка обожгла нижнюю губу. Это ее заботило сейчас больше всего.
Варя заметила не только кольца, но и другое – следы синих чернил на указательном пальце.
– Я не говорю о женщинах с деньгами. – Лидия раздвинула красные губы. – С вами все по-другому. Я про таких, как сама. Поработить женщину, позабавиться и бросить – вот первобытное желание мужчины.
Варя покачала головой.
– Какая неожиданность, Лидия, слышать это
– Они суровы ко мне, – перебила ее Лидия усмехаясь. – Ладно, – она махнула рукой, – о чем мы говорим? Я рада, что ты нашла меня, Варя.
– Я всегда о тебе помнила, – поспешила добавить Варя. – Шурочка тоже.
– Волковысская? – Губы Лидии скривились, а глаза вспыхнули. – Неужели снизошла до памяти обо мне? – Она скрестила руки на груди, браслеты убежали под рукава платья, открыв тонкие запястья.
– Почему ты так говоришь? – Варя с жаром приготовилась убеждать подругу, что Шурочка Волковысская прекрасно относится к Лидии.
– Она всегда держалась высокомерно, по крайней мере со мной. Она такая заносчивая.
– Неправда! – заступилась за подругу Варя.
– Но если я от тебя, Варя, потерпела бы даже это, то от нее – нет. Кто она такая? Точно такая, как я. У нее нет родителей, у меня – тоже. У нее нет денег, у меня тоже. Коне-ечно, ты можешь смеяться и говорить, мол, у нее есть имя. Еще бы, папаша застрелился, чтобы не увидеть краха своей семьи. Мать умерла от горя и позора…
Варя стиснула руки, поднесла их к груди и побледнела.
– Что такое ты говоришь! Шурочкин отец погиб на охоте. Ее мать умерла от неизлечимой болезни.
– Да? Она тебе рассказывала? Больше слушай, – фыркнула Лидия. – Я знаю, что произошло на самом деле.
– Откуда? – Варя отпрянула. – Как ты можешь это знать? У тебя знакомых, которые… – Она осеклась под пристальным немигающим взглядом Лидии. Покраснела.
– Не смущайся. – Лидия усмехнулась. – Ты права, я не должна знать о том, что происходит в жизни потомственных бар. Но у меня есть знакомые… мужчины… из них, – она тряхнула головой, потом вздернула подбородок, – которые… ценят хорошенькие личики. – Ее собственное лицо осветилось странной улыбкой. – Ты не знаешь, ничего ты не знаешь… – Лидия склонила голову, и внезапно слезы полились из ее глаз.
Испуганная Варя подалась к ней, ее лицо оказалось рядом с лицом Лидии. Она быстро отстранилась и нахмурилась. Это что – запах… Неужели?
– Ты… ты пила сегодня… вино? – тихо спросила Варя.
Лидия подняла мокрые глаза.
– Вчера, – бросила она. Варя ошеломленно молчала, а Лидия продолжала: – Мы с твоей Шурочкой отличаемся только тем, что у нее есть дядя, а у меня нет. Но мы похожи, у нее такие же волосы, как у меня. – Она подняла руку и бросила на лицо длинный локон.
Варя нахмурилась. Она хотела сказать, что у Шурочки волосы вьются, а Лидия свои завивает. Но промолчала.
– У меня такого же цвета глаза. Такой же рост. А грудь даже красивей. – Она выпрямилась. Шелк натянулся, обрисовав на самом деле прекрасной формы грудь. – Почему я не могу быть на ее месте? Почему?
– Но, Лидия, каждый хорош на своем месте. – Расхожая фраза показалась банальной даже самой себе, Варя поежилась. Но Лидия словно никогда прежде ее не слышала.