Золотой шар
Шрифт:
– Вдыхай, это обезболивающее, – поднес палец к ее ноздре Лёха. Ничего не спрашивая, Алла чуть наклонилась и шмыгнула. – Еще, – снова набрав небольшую шепотку мизинцем, чуть ли не в нос Лёха ей палец запихнул.
Девушка быстро втянула в себя воздух, снова шмыгнула и откинулась назад, закрывая глаза. Я невольно прижал ее к себе и начал успокаивающе гладить по волосам.
– Пять минут, – почти по губам прочитал я то, что Лёха произнес. А он поднял ружье, переломил его и, вытащив один патрон,
– Ты сам, что ли… это? – дернув подбородком в сторону пакетика, спросил я Велика. Без конкретики получилось, но смысл вопроса он понял, покачав головой:
– Нет, у одного урода в лагере было. Я еще думал, брать не брать, – поморщился Лёха и перевел взгляд на девушку. – Сейчас, еще пара минут, – присмотрелся он к ней.
– Что с ней? – услышал я рядом взволнованный голос. Вика подошла – тоже бледная как мел, губы кусает. Она подошла, и Паша рядом стоит, а все остальные поодаль сгрудились. С той стороны слышен нестройный гомон, испуганные возгласы, плач.
– Вика, посмотри, пожалуйста, в боковом кармане у меня аптечка должна быть, – попросил я ее.
– Бинты нужны? – спросила она, но, не дожидаясь ответа, кивнула и, быстро сбегав за рюкзаком, просто принесла его к нам и буквально вытряхнула пакет с медикаментами.
Его сразу же взял Лёха, вытащил жгут, а после сноровисто и очень туго перемотал Алле руку чуть выше локтя. Девушка почти не отреагировала, но глаза открыла. Плакать она перестала, и взгляд ее уже был подернут поволокой наркотического опьянения.
Вика в это время трясущимися руками вскрывала пакеты с бинтами. Руки у нее дрожали, получалось не сразу.
– Фу, – резко выдохнул Велик, поднялся и едва не подпрыгнул, осматриваясь вокруг. – …ть, – сквозь зубы буркнул он, усаживаясь обратно, и глянул на меня, – ни одного патруля за всю ночь, хотя каждые три часа должны проезжать!
Мельком я покосился на него с крупицей интереса – откуда он знает, что каждые три часа? Но спрашивать не стал – все внимание сейчас Алле уделял, которой по виду становилось все более безразлично происходящее вокруг.
– Все, наверное, можно, – вздохнул Лёха и снова привстал, осматриваясь. Но на горизонте зеленого моря холмов никого по-прежнему видно не было. – Вадик, держи, – приподнял он руку Аллы, – да, вот так, на весу.
Глаза девушки были совсем рядом со мной, но ее сознание, судя по всему, уже блуждало где-то далеко – лицо чуть порозовело, рот был немного приоткрыт.
Выстрел в гнетущей тишине прозвучал громом, и я не услышал даже, а почувствовал, как глухо на землю приземлилась оторванная кисть.
– Держи-держи, – рявкнул рядом со мной Велик.
Меня же замутило, и с трудом получалось удержаться, чтобы не отстраниться от страшного
– Полей, – протянул мне флакон хлоргексидина Лёха, сам в это время зубами разрывая пакет с тампоном.
Взяв в руки бутылку, похожую на те, в которых перекись бывает, я было потянулся, но пересилить себя не мог – смотреть на обезображенную руку было просто страшно.
– Вадик! – хлестнул меня выкрик Велика.
– Давай, – послышался рядом голос, и я с удивлением увидел рядом Вику. Она забрала у меня флакон и щедро залила жидкостью страшную рану. Алла в это время попыталась привстать, но я крепче обнял ее за плечи, удерживая на месте. Девушка сейчас, не отрываясь, широко открытыми глазами глядела на свою руку.
Когда Вика и Лёха перевязали девушку, замотав культю, использовав все имеющиеся бинты, Алла впала в беспамятство.
Дышала она прерывисто, неглубоко, но дышала.
– Лёха, – спросил я его, как только он поднялся, вытирая пот со лба.
– А? – поморгав, уставился он на меня.
– Эта… эта срань, которая в домике, – кивнул я на строение, – она сюда не вырвется?
– Не, – покачал он головой, – она только по подвалам и в темных углах живет, в чистом поле не бывает.
– Это хорошо, – чуть успокоился я, но на домик поглядывать все же не переставал.
– Давайте уложим ее, – бережно поддерживая перевязанную руку Аллы, между тем сказала Вика.
Мы быстро засуетились и, положив несколько рюкзаков, пристроили Аллу в лежачем положении на земле, примостив изуродованную руку так, чтобы ее не потревожить.
Я старался не смотреть, но взгляд то и дело натыкался на так и лежащую в траве маленькую кисть девушки, которая вся уже стала синего цвета. И тут меня поразила Вика – взяв использованную упаковку от перевязочного пакета, она подняла отрубленную конечность и отнесла ее к домику.
– Что такое? – посмотрела девушка на меня в ответ на изумленный взгляд.
– Да ничего, – покачал я головой, поднявшись и разминая затекшие ноги, – просто ты так… бесстрашно, что ли. А вдруг это передается?
– Нет, от пораженных людей «ведьмин студень» не передается, – отрицательно покачала головой Вика.
«Блин, да откуда они все такие грамотные?» – мелькнула у меня мысль.
Вика осталась рядом с Аллой, сидя рядом и слушая ее дыхание, остальные выжившие невольно собрались группой, от которой кожей ощущалась аура испуга и неопределенности. Все туристы молчали, то и дело оглядываясь на хмуро взиравшую на нас проемами окон постройку, ставшую могилой на нескольких человек. Молчал даже бородатый Анатолий, хотя никогда не упускал случая покомандовать. Сейчас же он ничего не говорил, а вид имел растерянный, как и у всех.