Золотой шар
Шрифт:
– Давай руку! – крикнул я Алле, потянувшись к ней. Мои пальцы сейчас почти ее плеча касались.
Сглотнув судорожно, она протянула мне свою правую руку. Пальцы ее при этом висели как-то неестественно. Схватив ее за запястье, я напрягся.
– Готова?
Алла не ответила, закивала только мелко, явно с трудом сдерживая подступающую истерику.
– Сейчас потяну тебя к себе, хватайся за меня и не отпускай, – громко сказал я девушке.
Она кивнула, тряхнув волосами, и чуть сжалась, будто напружинившись.
– Давай! – крикнул
В лицо дохнуло холодным пламенем смерти, но тут меня невиданной силой будто вышвырнуло из окна. Мелькнула в глазах калейдоскопом синева неба с зеленью травы, перекатившись по земле, я вскочил на ноги. И понял, что, когда начал падать вместе с Аллой, нас Паша выдернул из окна. Как морковку из грядки.
– Фух! – выдохнул я, радостный от того, что остался жив. Но вдруг меня как молнией ударило – приземлившаяся рядом девушка неуклюже пыталась подняться – левой рукой она сейчас держалась за запястье правой, в ужасе рассматривая безжизненную кисть. Только сейчас, при дневном свете, я заметил, что пальцы и тыльная сторона ее ладони уже приобрели синюшный оттенок.
Плюнув парой ругательств, я подскочил к Алле, чувствуя, как меня начинает бить нервная дрожь. Девушка подняла лицо и беспомощно глянула на меня, лицо ее по-прежнему искажала гримаса страха.
– Что это? – с трудом справившись с голосом, спросила она меня. Сейчас явно было видно, что у нее проблемы с кожей лица – все щеки прыщами испещрены. Красные точечки хорошо заметны были на белом как мел фоне. Бледной Алла была сейчас буквально как полотно. – Что это?! Черт, как больно… – не сдержав рыдания, протянула девушка, со страхом переведя взгляд на свою руку. Я сам в этот момент почувствовал боль на губе – прикусил с такой силой, что даже струйка крови по подбородку протека.
Смотреть получалось с трудом. Зрелище было реально ужасным – синюшного цвета пальцы будто отекли и резиново, налившись ровными сосисками, загибались в обратную сторону.
– Это звездец, – раздался вдруг рядом голос.
Велик появился. Мелькнув рядом, он сразу присел рядом с девушкой, рассматривая ее руку.
– Алла, – произнес он, глядя в глаза девушке, – это коллоидный газ. Если сейчас руку не ампутировать, то тебя всю в такую субстанцию превратит, – когда Лёха это произнес, он тронул ее за палец, который спружинил при этом. При виде этого я не удержался, содрогнулся от отвращения.
– Нет, – замотала головой Алла так, что пряди ей по лицу хлестнули, – нет, нет! Может, в больницу, там разберутся? У меня папа…
– Пойдем, – подхватив девушку, Велик быстро поднялся и потащил ее за собой, обходя дом. Переглянувшись, мы с Пашей, глаза у которого сейчас так же, как и у меня, на лоб лезли, пошагали следом. Тут я понял, что с той
– Твою мать, – невольно вырвалось у меня при виде открывшегося зрелища.
На значительном удалении от двери сейчас валялся парень, тот самый, что на Аллу протяжным взглядом пялился часто. Но сейчас он вперился в вечность уже – на его висках вздулись вены, глаза были широко распахнуты, а рот искривлен непрекращающимся криком.
Неподалеку от лежащего сгрудилась почти вся группа – но никто близко не смел подходить, сгрудились на приличном удалении, причем многие отвернулись, закрыв от ужаса глаза и уши руками. А ужасаться было от чего – штаны у парня были разрезаны, и виднелись ноги такие же синюшные, как и кисть у Аллы.
– Видишь? – между тем произнес Лёха, говоря ей на ухо. – С тобой сейчас то же самое может случиться. Надо срочно кисть ампутировать, чтобы зараза дальше не пошла. Пойми, это не лечится!
– А… а с ним что? – вдруг негромко спросила Алла, глядя на распростертого парня.
Лёха не ответил, просто быстро головой качнул отрицательно. Ну да, там ноги если только по грудь ампутировать – поморщился я, глядя на лежащего. Куртка у него была расстегнута, футболка задрана, и было видно, что синева уже пах миновала и на живот перешла.
Крик прервался моментом – будто вентиль перекрыли. Раздался последний сиплый выдох, и парень застыл в искривленной позе.
– От болевого шока умер, – громом в наступившей тишине прозвучал голос Велика, и на него обернулись почти все. И сразу же, я заметил, кое-кто сделал шаг назад, будто отстраняясь от происходящего. Раздалось еще несколько возгласов – синюю кисть девушки, которую она прямо перед собой держала, видно было хорошо.
Алла вдруг зажмурилась и тихонько заскулила, всхлипывая.
– Пойдем, – поманил ее за собой Лёха и, отведя на несколько шагов, усадил на землю. – Вадик, – повернулся он ко мне, – обрез тащи свой!
На мгновение я почувствовал облегчение – можно отойти. Но вдруг молнией мысли стрельнули – обрез? Зачем?
– Картечь посмотри, есть у тебя? – не оборачиваясь, бросил мне Лёха, почувствовав, что я подбежал. Сам он сейчас разворачивал небольшой пакетик, в котором было что-то в фольгу завернутое. Чуть тронув мизинцем свой язык, опустил подушечку в белый порошок и, зацепив буквально несколько крупинок, слизнул их.
Начиная догадываться, что у него там, я, тем не менее, быстро вывалил из карманов все патроны, посмотрел и взял два с картечью. Не дожидаясь указаний, зарядил ружье, отложив его немного в сторону.
– Вадик, подержи ее, – не оборачиваясь, попросил Лёха. Я тут же придвинулся и приобнял Аллу за плечи, сразу почувствовав, как девушку трясет крупной дрожью. Даже услышал, как у нее зубы дробь выбивают.
– Давай посмотри на меня, – произнес Лёха, и, когда девушка глянула на него, он протянул к ней руку. На выставленном мизинце было немного белого порошка.