Золотой шар
Шрифт:
Из носа девушки брызнула кровь, смешиваясь с кровью из разбитых от первого удара губ.
– А?! Ну говори!!! Говори же! – Лицо Гашникова было страшным – ярко-красное, покрытое волдырями ожогов. Даже глаза были красными – под сеткой полопавшихся капилляров белков совсем не было видно.
Почти каждый выкрик мучитель сопровождал пощечиной, и голова девушки бессильно моталась из стороны в сторону.
– Ты сейчас пожалеешь, сука! Пожалеешь! – ощерился Гашников и вдруг рванул девушку за ткань одежды.
Аллу бросило вперед, но куртка не расстегнулась. Неожиданно Гашников даже рыкнул от злости,
– Боишься, сука? – выдохнул Гашников, присаживаясь и распахивая на девушке куртку. Схватив за ворот футболки, он резко дернул. Послышался треск, но ткань не поддалась. Гашников взъяренно зарычал и дернул еще раз, со всей силы своей злости. Аллу рвануло вверх, ткань футболки опять затрещала, но снова не порвалась – лишь ворот растянулся до невероятных размеров.
Выругавшись, Гашников ударил девушку по лицу, а после, сдвинув в сторону футболку, схватил бюстгальтер девушки и резко дернул его. Нижнее белье оказалось не таким крепким, как футболка, – Алла невольно вскрикнула от боли, когда лямки впились ей в кожу, раздирая. И сразу же она закричала – Гашников ненавистно вцепился ей в грудь, с силой вонзая ногти в нежную кожу.
– Вешалка сраная, – отнял он руку и еще раз ударил девушку по лицу, – подержаться даже не за что!
От ударов голова Аллы моталась из стороны в сторону, и она уже мало что понимала. Изображение перед глазами было мутным, подернутым поволокой слабости. Ей сейчас хотелось только одного – чтобы мучения поскорее закончились.
Когда Гашников перевернул ее на живот и потащил вниз штаны, первым порывом Аллы было попытаться дернуться, вырваться, но где-то отстранение она поняла, что не получится. После одного из рывков девушка согнула руку, пытаясь засунуть ее в карман с пистолетом. Гашников между тем уже спустил с нее штаны, и в тот момент, когда Алла только нащупала в кармане широкую рукоять, он навалился на нее грузно, шумно сопя при этом и бормоча ругательства.
От тяжести, пока Гашников ерзал сверху, Алла едва не потеряла сознание – ей нечем было дышать, а одной рукой мучитель схватил ее за волосы на затылке, вжимая голову в землю. Наконец у него получилось, и Алла почувствовала боль внизу живота.
– Нравится?! – с силой наваливаясь на девушку, хрипло шипел ей в ухо Гашников: – Тебе, сука, нравится?! Давай вспоминай, как ты меня называла?!
Алла закричала даже не от боли, а от унижения, но тут Гашников вдавил ее голову в землю, и девушка захлебнулась криком, чувствуя землю на зубах.
Гашникова хватило всего на несколько фрикций. Зарычав, быстро и мелко дергая тазом, он замер на несколько секунд, а после грузно скатился с девушки. И тут же Алла с наслаждением вдохнула первый раз за то время, пока на ней мучитель находился. Перед глазами у нее по-прежнему стояла мутная пелена, но глоток воздуха подействовал целебно, и зрение немного прояснилось.
«Предохранитель» – мелькнула мысль в голове девушки. Надо снять пистолет с предохранителя. Алла зажмурилась, и перед глазами возникла картинка, как Вадим показывал ей пистолет.
«Вот так», – прозвучал у нее в голове голос, и она, как вживую, увидела в картинке воспоминаний, как его
Поводив большим пальцем по металлу, Алла нашла флажок предохранителя и попыталась его сдвинуть. Не получалось, рука налилась слабостью. Алла напряглась, но тут палец бессильно скользнул, и девушка даже всхлипнула от бессилия и досады.
– Понравилось? – послышался голос Гашникова. – Сейчас тебе еще будет, тварь. Сейчас, сейчас, подожди немного…
Хорошо, что он это сказал, – Аллу при звуке его голоса взяла злость. Откуда только силы взялись – и с предохранителя снять получилось, и даже перекатиться на спину, неуклюже раскинув ноги.
– Сама, что ли, предлагаешь? – посмотрел на голый живот и бедра девушки Гашников, стоящий рядом и осматривающийся по сторонам. – Ну, раз просишь, давай еще, – присел он на колени рядом с ней и начал снимать с девушки кроссовки, чтобы полностью освободить ее от штанов.
Резкий хлопок и айканье девушки прозвучали одновременно. Она, впрочем, едва пискнула от неожиданности и страха, что не попадет. Да и дернувшийся при выстреле назад затвор ударил девушку по кисти, которая слишком высоко за рукоять взялась.
Гашников же почувствовал тупой удар в живот и на мгновение решил, что девка умудрилась его ногой ударить. Но, увидев аккуратную красную дырочку, он вдруг почувствовал внутри испуг, а после его ожгло морозным холодом, от пяток до самых кончиков волос. Дырочка на животе пугающе медленно начала исходить кровью, кожа вокруг начала набухать, будто опухолью.
– Ты… – выдохнул Гашников, поднимая глаза, и столкнулся со взглядом Аллы. И тут же заметил пистолет в ее руке, направленный на него.
Рука у девушки лихорадочно дрожала, оружие подрагивало, и было видно, что пистолет она держит с усилием. Гашников рванулся к ней, но вдруг левую сторону, ближе к спине, пронзила немыслимая боль, и он упал на бок, не в силах даже вздохнуть.
– Нет, нет, – наконец выдохнул Гашников, глядя на Аллу. Лицо ее было страшным – узкое сейчас, будто иссушенное, с пергаментной белизной кожи. Там, где кожу было видно под маской, кровь из разбитых губ и носа еще сочилась, а после того, как Гашников повозил девушку по земле, вся нижняя часть лица у Аллы была замазана коростой кровавой грязи вперемежку с мелкими травинками.
Пистолет Алла держала неимоверными усилиями, от которых у нее даже нижняя губа начала дрожать. Гашников, увидев, куда целится девушка, невольно закрыл ладонью это место и попытался извернуться, чтобы бедро подставить. Но стоило ему шевельнуться, как бок снова прострелило дикой болью, которая по позвоночнику в шею отдалась. Хрипнув, Гашников судорожно дернулся, и снова раздался чахлый хлопок выстрела. Тут же в пах ему будто кипятком плеснули. По всему телу разлилась слабость, но необычайно ярко на фоне остальных ощущений Гашников почувствовал горячую, парную кровь на ладонях. Чуть шевельнув простреленной кистью, он ошарашенно понял, что под пальцами его сейчас ошметки разорванного мяса. Осознание беспросветности момента будто мобилизовало его, и, утробно застонав, он пополз к Алле. Уже не обращая внимания на заполонившую все сознание боль и желая сейчас только одного – вцепиться ненавистной девке в горло.