Золотой шар
Шрифт:
– Да я спорю, что ли? – вскинулся он, глядя на меня. – Просто что они внукам будут рассказывать? Четыре бутылки пива и три набора суши вдали от жен?
Не отвечая, пожал плечами – сам ведь за последний год, как с Машей встречаюсь, на семейных праздниках во всякие трезвые игры уже не раз играл. Тоже с улыбкой умиления, но без такого надрыва, как Стас.
– Черт, Вадик, да они за всю жизнь столько адреналина не получали, как мы за пару дней в юности! Да мы, когда вместе собираемся, можем до вечера вспоминать, и то половины не вспомним, что вытворяли!
– Ну это да, – покивал я головой слегка.
– Да
– Чего? – удивился я. – Какое ружье?
– Когда ружье вынесли и увидели, что дом на соседней улице горит?
– А, это когда мы девчонку из огня вытащили? – вспомнил я – действительно, в деревню-то мы пришли у стасовского деда ружье своровать. Поохотиться хотели.
– Да, а потом еще три кости на троих сломали?
– Какое на троих? – удивился я. – У Лысого же только переломы были, мы так, с ушибами…
– Какая разница? – пожал плечами Стас. – На мотоциклах втроем ехали, кто виноват, что все кости у Лысого поломались? Нечего ему было тот забор собой ломать…
– Он-то не виноват, ты же рулил, – вспомнил я, как мы, уезжая от дома, куда уже пожарные приехали, в канаву по темноте втроем на двух мотоциклах убрались.
– Да не суть, – махнул рукой Стас, – просто смотри, за одни выходные украсть оружие, спасти человека из горящего дома, сломать три кости на троих, устроить гонки на каталках в больнице, нажраться чистым спиртом, который там же выменяли, поохотиться на куриц в чужом огороде…
– Меня не было уже, я в Москву уехал… – отмазался я от охоты, вспомнив те события.
– Кстати, вот! – даже поднял Стас палец вверх. – Ты в Москву уехал! Я даже помню это – пошел за колокольчиком [4] ! в магазин, а вернулся только через три дня!
– Ну да, – усмехнулся я, – парней встретил, на футбол поехали.
– Вадик, о чем и говорю! Да большинство тех, с кем мы сейчас общаемся, даже не знают, что до Москвы можно бесплатно на электричках доехать!
4
В конце девяностых – начале нулевых был такой суперпопулярный в определенных кругах лимонад.
– От этого они хуже не становятся, – опять возразил я, – хорошие, добрые люди.
– Не спорю, просто не надо мне рассказывать тогда, как они оттопыриваться умеют… – сморщился в гримасе Стас.
– Ой да ладно, – покачал я головой, сморщившись, – ты уж передергиваешь…
Вздохнув, огляделся вокруг. Еще раз огляделся. И вдруг почувствовал внутри пустоту. Не понимая, что происходит, снова огляделся по сторонам – все так же Стас что-то говорил не переставая, слышались звуки проезжающих машин, тявкала на нас собака неподалеку. И все же, несмотря на обнимающий меня гул большого города, стало как-то пусто. Еще и краски вокруг потускнели и были не такими яркими, как мгновение назад, а внутри почувствовалось непонятное томление.
– …у тебя даже аватарка стоит на фоне чернобыльского реактора, – вдруг донесся до меня голос Стаса, – сколько из твоих знакомых там побывало? А ты еще и в Припяти в одиночку два дня прожил!
– Да у меня эта фотка уже сколько лет стоит, – пожал я плечами отстраненно. А сам смотрел вперед невидящими глазами, чувствуя, что не хочу сегодня дома ночевать. Хочется сменить обстановку и сотворить что-нибудь этакое…
– Стас, а может…
– Что? – обернулся он резко.
«А может, рванем куда-нибудь?» – хотел спросить я, но слова проглотил. Перед глазами вдруг возникло лицо Лены, его жены, когда говорил ей, что муж в аварию попал. Два года назад Стас на мотоцикле улетел, врачи его тогда по частям кое-как собрали. Мотоцикл, кстати в отличие от хозяина, собрать так и не получилось. Как раз после того случая Лена очень косо на меня смотрит, а видеться со Стасом мы стали реже.
– Может, развернемся и в сторону дома? – спросил я, задумчиво осматриваясь вокруг.
– Поехали, – легко согласился Стас, – можно и в сторону дома.
Что же сделать такое, чтобы зуд из груди ушел? Где у нас сейчас почти война – так чтобы там интересно было, но чтобы рожу не попортили?
Пятница сегодня, скоро Маша с работы придет – одернул я себя, – с ней посоветоваться и выбраться куда-нибудь, хоть на выходные. В ту же Финляндию съездить. Авось тянущая жажда, невесть откуда взявшаяся и зовущая теперь в неведомые дали, отпустит.
15 июня, вечер
Новосибирская Зона Посещения
– Макс, а мы… ну на фига, вообще, ты туда Банкира заслал?
Петюня был еще из первого состава нынешней группировки Безумного, поэтому довольно вольно себя чувствовал. К примеру, иногда мог и спросить что-то, даже если Макс сам не говорил об этом.
Безумный молчал. Молчал долго, а потом, наклонив голову, резко посмотрел на стоящего неподалеку Кэла, который жадно затягивался сигаретой, уже которой по счету. Невысокий, молчаливый парень. В банде он появился не так давно, всего около полугода. Но уже успел пару раз проявить себя. Странноватый – ничего не пил, не принимал наркотики, зато курил много и часто, жадно затягиваясь. В день скуривал две пачки, как минимум.
– Расскажи, – негромко бросил Безумный, глядя на него.
– Кхм, – чуть поперхнулся дымом Кэл, – что рассказать?
– Все расскажи, – пожал плечами Безумный, безучастно отворачиваясь.
Глаза Петюни и Студента уперлись в подельника.
– У меня дед отсюда, – начал говорить Кэл, бросая осторожные взгляды на Макса, но тот не реагировал, и Кэл продолжил: – В Бердске жил. Но, когда все произошло, его тут не было – на зоне чалился. Он у меня такой, со стажем был, – усмехнулся Кэл, замолчав, будто в воспоминания погрузившись.
– И че? – прогудел Петюня.
– Когда вернулся, они с корешем сюда ходили, за хабаром.
– А зачем? – удивился Студент. – Тогда же некуда сбывать было?
Студент был действительно студент – не доучился совсем немного. И историю, в особенности Зоны, знал на достаточном уровне.
– Ага, – кивнул Кэл, усмехнувшись, – как и секса в СССР не было, так и хабар некуда сбывать было. Все присутствовало, – уже серьезно добавил он, – просто очень мало было людей, которые могли купить. Дед всего одного знал. И закрыли скупщика аккурат перед тем, как дед собрался сделку века провернуть, как он мне рассказывал.