Золотой след
Шрифт:
— Да, — тихо ответил Мерри, его лицо изменилось, оно стало более мягим, но глаза смотрели напряженно. — Да, брат. Я знаю, как ты переживал. — Он сделал паузу, наклонился, и его голос стал еще тише. — Я также знаю, что случилось, я знаю больше, чем ты, брат. Я знаю, почему так случилось, может ты дашь Рокки тоже поблажку.
Лейн почувствовал, как его тело снова замерло, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Мерри закончил.
— У меня свидание.
Потом наклонился, сгреб со стола сигареты и вошел в дом.
Лейн тоже схватил сигареты и вытряхнул
Сегодня был явно день двух сигарет.
Абсолютно.
3. Белая шляпа
В два часа ночи Лейн стоял перед дверью квартиры Мерри в многоэтажном доме и громко стучал.
Он вернулся домой, проверил сделали ли мальчики домашние уроки, потом лег спать. Он собирался выспаться, поразмышлять, обдумать свои стратегии после того, как он так по-королевски облажался утром с Ракель.
Но он не мог выбросить ее из головы. Ни утро, ни то, что узнал вечером. Ее муж ей изменял. Она два месяца спала на диване у брата. Собиралась сделать все что угодно, пытаясь найти компромат на Ратлиджа, в основном все, что угодно, чтобы заставить Ратлиджа доверять ей.
Поэтому он встал, оделся, сел в пикап и поехал к Мерри.
Машины Мерри на стоянке не было, он, как обычно, ночевал в другом месте.
Но стоял «Мерседес» Рокки.
Она не открыла дверь, он постучал громче.
Услышал, как она подошла к двери, прежде чем увидел ее, с надеждой, глядящей в глазок. Потом снаружи зажегся свет, и дверь открылась. Она стояла в коридоре, и от одного взгляда на нее у него перехватило дыхание.
Во-первых, потому что на ней была объемная футболка. Она надевала его большие футболки в постель, когда они жили вместе (раньше, она конфисковала несколько, пока они встречались). Это была синяя футболка «Индианаполис Колтс», он понял, что это была не футболка Джаррода Эстли, потому ее муж был выше Рокки, поджарый, а на ней футболка смотрелась очень свободно. Если он задумался об этом, то подумал бы, что она окончила школу шелка, атласа и кружев. А она ничего такого не заканчивала. И он почувствовал удар, причем сильный.
Во-вторых, ее волосы были распущены. Он нечасто виделся с ней за этот год, вернувшись в город, но городишко был совсем небольшим. Он видел ее — у Мими, у Фрэнка, выходящей из «Реджи» с пиццей, в супермаркете. Волосы всегда у нее были собраны в хвост, закручены, заколоты или собраны в пучок. Теперь они были распущены, длиннее, чем он помнил. Длиннее, чем когда они были вместе. Длинные, густые, растрепанные по лицу, плечам, по груди. Господи. Такие великолепные.
— Все в порядке? — спросила она, ее голос прозвучал странно, испуганно, он догадался, что она беспокоится о Мерри.
И воспользовался ее страхом. Вместо того чтобы сразу ответить, как она ответила сегодня утром, он вошел в дверь, остановился рядом, закрыл дверь и запер, прежде чем войти в квартиру, увидел разложенный диван и смятые одеяла. Мерри передвигался по ночам по множеству кроватей, ему следовало предложить Рокки спать на своей кровати.
Как только ему удалось войти, он повернулся к ней.
—
Она уставилась на него немигающим взглядом, потом повернулась к двери и снова посмотрела на него.
— Который час? — спросила она.
— Зачем ты приезжала в больницу? — спросил он в ответ, наблюдая, как она сжалась. В гостиной горела только одна лампа, но он увидел, как она неподвижно застыла, смятение и сон исчезли с ее лица, она насторожилась.
— Что?
— Когда в меня стреляли, зачем ты приезжала в больницу?
Она расправила плечи. Он заметил, что это потребовало усилий с ее стороны, но она сделала это. На это тоже ушло время. Совсем немного, но достаточно, чтобы она смогла придумать правдоподобную ложь.
— Ты был в больнице Джеррода, я просто случайно оказалась там…
Он прервал ее.
— Чушь собачья, Рок, ты ушла от Джеррода два месяца назад.
Он увидел, как ее губы сжались, и она впилась в него взглядом.
Потом прошептала:
— Мерри, — он понял, что только что своей фразой бросил Мерри прямо под автобус. Но ему было наплевать.
— Зачем ты приезжала в больницу? — повторил он свой вопрос.
— А зачем ты пришел сейчас ко мне? — спросила она.
— Ответь мне, Рокки.
Она скрестила руки на груди.
— Иди домой, Лейн.
— Ладно, не хочешь отвечать, — он пожал плечами, сделал шаг к ней и остановился, — тогда зачем ты приходила сегодня утром?
— Думаю, ты попробовал сегодня вечером то, из-за чего я приходила сегодня утром, — ответила она.
— Опять чушь собачья, Ракель. Ты же знаешь, мы с Мерри разговаривали сегодня вечером.
— Да, ну, — она протянула руку и снова скрестила их на груди. — У меня была другая причина прийти к тебе сегодня утром. Однако после твоего нежного разговора со мной я решила, что у меня больше нет этой причины.
Он сделал еще один шаг к ней, она не двинулась с места, но ее глаза предупреждающе сверкнули, он остановился.
— Мы должны поговорить, — мягко произнес он.
— Нет. Не должны. Думаю, сегодня утром ты сказал достаточно.
— Рокки, ты появилась буквально из ниоткуда, ворвалась в мой дом, накормила мою собаку, приготовила мне чашку кофе, дала моему мальчику совет, что ему стоит есть на завтрак, я не разговаривал с тобой восемнадцать лет, кроме как в полусне на больничной койке после трех выстрелов, — напомнил он ей.
— Да, теперь, когда ты все объяснил, понимаю твою точку зрения. Понимаю, почему ты так со мной разговаривал, учитывая, что я... — она наклонилась и закончила с шипением, — приготовила тебе чашку кофе.
— Ты издеваешься надо мной? — спросил он. — Ты понимаешь, что я тебе говорю…
Она отрицательно покачала головой и сказала:
— Иди домой, Лейн.
— Мы должны поговорить ради твоего отца и брата.
— Я пыталась поговорить с тобой сегодня утром. Ничего не вышло. Пуганая ворона куста боится. Думаю, что тактика избегания друг друга — лучшая стратегия для нас. Давай вернемся к ней.