Золотой тюльпан. Книга 2
Шрифт:
— Ты знала, что она наполнила графин водой?
Сара нервно кивнула.
— Она говорит, что позволит вам пить вино во время еды и виноградный бренди после обеда.
Подбородок Константина дрогнул.
— К черту, что она говорит! — Потом глаза его угрожающе сузились. — В дальнейшем именно она должна являться по моему зову. Когда бы я ни позвонил, она обязана придти, не важно, сколько раз в день. Понятно?
Сара обессилела от радости, что Алетте позволено остаться. В конце концов, ей удалось выдавить:
— Да, конечно. — Потом на лице ее появилось встревоженное выражение. — Но ведь не на двойные звонки?
— Нет. Йозеф по-прежнему будет
Сара направилась к осколкам стакана.
— Я уберу это, прежде чем спуститься вниз.
— Пусть Алетта это сделает.
— Я еще не показала ей, где храню тряпки для подобных случайностей.
— Это не было случайностью, Сара, — насмешливо заметил Константин, — и ты прекрасно знаешь. Я бросил стакан нарочно.
— Как скажете, хозяин.
Как только она собрала осколки, Константин велел унести графин с водой.
— Скажи Алетте, чтобы она налила в него виноградного бренди и принесла мне. Сомневаюсь, что она видела пьянчуг в своем сиротском приюте, так что я намерен расширить ее познания.
Алетта, засучив рукава, мыла грязные тарелки и покачала головой, когда ей передали приказание.
— Он получит стакан или два после обеда, как я и говорила, но не раньше.
Вымыв посуду, она составила ее на столе, пока не перемыла все шкафы и полки. Потом занялась стенами, мебелью, дверями и, наконец, так выскребла уложенный квадратными плитками пол, что он засверкал. Все это время колокольчик из комнаты Константина не прекращал свой перезвон, пока Алетта не встала на стул и не обернула вокруг металлического язычка полотняную тряпку. Сара приготовила обед. Она была хорошей поварихой, и радовалась, что ей приходилось сейчас заниматься только приготовлением пищи. Она видела, что с Алеттой можно поладить. Когда в кухне не осталось ни пятнышка грязи и обед был готов, Алетта сменила испачканный передник на чистый. Затем взяла серебряный поднос, на котором Сара расставила суп из спаржи, от которого шел восхитительный аромат, свежий хлеб, сыр, салат, фрукты и небольшой графин с вином.
Константин встретил ее едким замечанием:
— Итак, ты соизволила, наконец, придти. — Затем нахмурился, наблюдая, как Алетта, пристроив край подноса на боковом столике, сняла с него графин с вином, а потом принесла ему обед.
— Я начала приводить дом в порядок, — сказала Алетта, ставя на низкий столик поднос так, чтобы Константин мог дотянуться до всех блюд. — Просто не понимаю, как Сара в ее возрасте ухитрялась справляться. Это слишком тяжкое бремя для пожилой женщины. Сегодня после обеда я принесу себе самые необходимые вещи и, надеюсь, найду носильщика, который согласится доставить мой дорожный сундук как можно быстрее.
— Минутку! Я ожидаю от домашней прислуги немедленного появления на мои звонки, а ты, кажется, становишься глухой и не слышишь их. Если ты не изменишь своего отношения к этим обязанностям, я прикажу Йозефу запереть за тобой ворота и не пускать тебя обратно.
Алетта развернула накрахмаленную льняную салфетку и ловко постелила ее на колени Константину.
— Это будет потерей для вас, — решительно заявила она.
Он с любопытством посмотрел на нее и проводил взглядом, пока она шла наливать вино, стоявшее не очень далеко от него, но все-таки за пределами досягаемости. Казалось, девушка не боялась его, ее не отталкивал тот факт, что он безногий, в словах ее можно было бы прочесть какой-то намек на дружеские отношения. Но Константин мог с уверенностью сказать, что это не входило в ее намерения. Спокойное, невозмутимое поведение девушки охраняло ее, словно щит, и в своем плотно прилегающем белом чепце она казалась целомудренной, как монахиня. Алетта протянула ему стакан с вином, и он с насмешливым видом поднял за нее тост:
— За твой острый язычок!
— Хозяин дома не поднимает бокал за горничную, кроме как на ее свадьбе.
— Ты слишком спесива для прислуги. Что ты здесь делаешь?
— Если вы имеете в виду, почему я в Делфте, то ответ прост. Мой отец в Амстердаме пожелал избавиться от меня. А в вашем доме я потому, что мне нужна крыша над головой и еда. Я уже была до этого няней в семье Вермеров и учительницей двоих детей их соседа.
— Я думал, ты из приюта для сирот.
— Сара тоже так считала. Но регентши отказались прислать кого-то из их подопечных в дом отшельника.
— А! — с горечью воскликнул Константин. — Значит, ты можешь быть тактичной, если захочешь. Почему бы не сказать, что они отказали потому, что без ног я представляю ссбой зрелище, способное напугать ребенка?
Спокойное выражение на лице Алетты не изменилось.
— Ешьте этот вкуснейший суп, пока он не остыл, и перестаньте жалеть себя.
— Ты заходишь слишком далеко! — с угрозой в голосе крикнул Константин. Потом увидел, что она берет графин, собираясь унести его из комнаты. — Подай вино мне!
Алетта, не поворачивая головы, ответила:
— Пока я в этом доме, вы не будете напиваться до бесчувственного состояния. Я вернусь, чтобы наполнить вам второй стакан.
Выйдя за дверь, она затаила дыхание, с испугом ожидая, что на этот раз Константин швырнет тарелку с супом. Произошла еще более ужасная вещь. Оглушительный грохот подсказал ей, что он запустил в дверь весь поднос. Отголоски прошли по всем уголкам дома.
Йозеф пришел на обед, и они с Сарой сидели в кухне, когда там появилась Алетта. Оба пристально посмотрели на нее, пока она ставила на стол графин. Девушка казалась очень бледной. Им не было необходимости спрашивать, что случилось.
— Я обещала ему еще один стакан, — твердым голосом сказала Алетта, — так что вскоре мне придется снова подняться. Боюсь, на этот раз он выгонит меня из дома. Надо бы приготовить второй поднос.
— Садись и поешь супа, — настойчиво предложила Сара, поднимаясь со своего места. — Я подготовлю поднос и отнесу ему наверх. Он будет в ужасном настроении.
— Нет, — непреклонно заявила Алетта. — Я пойду сама. Я не позволю ему запугать меня.
Наверху ее встретило враждебное молчание Константина. Алетта чувствовала на себе его холодный тяжелый взгляд все время, пока снова устанавливала поднос на столике возле кушетки. Она налила стакан вина и, когда он не сделал и попытки взять его, поставила на поднос. Ни слова не было произнесено, пока она убирала остатки прежнего обеда. Ей оставалось только вытереть разлитый суп и вино. И только когда она уже выходила, Константин ледяным тоном обратился к ней:
— Пришли наверх Йозефа. У меня есть кое-какие указания для него насчет ворот.
Алетта чуть не споткнулась, но врожденная гордость не позволила ей показать, какой удар он нанес ей. Высоко подняв подбородок, она вышла из комнаты. За дверью остановилась и сжала руки, борясь с подступающей слабостью. Она проиграла. Он выгнал ее. И его, и ее жизнь обречены.
По крайней мере, она была благодарна, что хоть не упомянула, что видела его до этого дня.
Сара залилась слезами, когда Алетта передала Йозефу, что хозяин хочет видеть его и дать указания насчет ворот.