Золотой воин
Шрифт:
Унтер-офицеры получили большую корзинку со сдобой и ушли, а лейтенант воспользовался гостеприимством фон Криспа и его компании. Подождав, пока он утолит голод и откинется на спинку стула, фон Крисп решился приступить к расспросам.
– Что, лейтенант, длинные переходы? На вас лица нет.
– О, не столько длинные, сколько путаные. Сегодня тут, завтра на двадцать миль севернее, потом снова на юг и тут же на запад.
– Что же за надобность так метаться?
– Банда злодеев в этих местах объявилась. Уже
– Грабят? – спросил Питер. Находясь поблизости от дома, он не мог не интересоваться тем, что здесь происходит.
– Если бы так... – Лейтенант вздохнул и поскреб небритый подбородок. – Людей они убивают, всех без разбора, а дома сжигают вместе со всем имуществом.
– Да откуда же такие взялись, чтобы без грабежа безобразничать? – удивился фон Крисп. – Задаром лютуют, что ли?
– Начальство об этом старается не говорить, но офицеры в нашем полку считают, что они из-за реки Тивир, подарочек от Хиввы.
– Так почему же вы до сих пор не прикончили этих мерзавцев? – спросил Питер, которому уже не сиделось на месте.
– Они не так просты. Сначала за ними тридцать всадников послали, так ни один не вернулся. Потом полусотню – та же история. Теперь мы идем двумя сотнями и держимся отрядами по пятьдесят, чтобы захватывать для проверки большую территорию...
– Умно, – согласился капитан. – А что же с теми, кто пропал – нашли их?
– Нашли. Изрубили их, вот и все дела. А офицеров, что командовали этими отрядами, так от головы до пояса – одним ударом, вместе со шлемом и кирасой.
– Виданное ли дело! – еще больше поразился фон Крисп.
– Вот и мы так думаем, что невиданное, – угрюмо ответил лейтенант, задумчиво скребя ногтем по кружке. – Обычный человек так не сумеет, тут без колдовства не обошлось.
– И что же, никто их не видел? – спросил Крафт.
– Кое-где некоторые селяне в лес убежали. Потом говорили о страшном человеке, который рубил всех подряд и того же требовал от своих подручных.
– Кто же он? – тихо спросил Питер, чувствуя, как пересохло у него в горле. – Что-нибудь о нем известно?
– Он молод и имени своего совсем не скрывает, его зовут Ретип Нетноф...
Питер вскочил с такой поспешностью, словно сел на раскаленную плиту.
– Ты что? – удивился Крафт.
– Вам знакомо это имя? – спросил улан.
– Нет, я слышу его впервые, но... – Питер даже не знал, как описать свои ощущения. Это была смесь страха, боли, обиды и желания немедленно что-то предпринять. Но что и где?
– Я могу вам чем-нибудь помочь, господа? – спросил подошедший хозяин заведения.
– Нет, все в порядке, – ответил за всех Питер. – Просто мне нужно... выйти на воздух.
Оставив встревоженных его поведением товарищей, Питер вышел во двор, где готовились к ночлегу полсотни улан. Их лошади не поместились в конюшню и были привязаны
Обойдя гостиницу, Питер оказался рядом с амбаром и загонами для скота. Где-то вздыхала корова, повизгивая, устраивались на ночлег свиньи, сонно поквохтывали куры.
С севера подул прохладный ветер, принеся запах влажной земли. Питер уже забыл этот запах, на юге земля пахла иначе – резче и горше.
Как ни старался он отвлечься, но названное уланским офицером имя не давало ему покоя. В его звучании Питер чувствовал какое-то собственное участие, как будто в действительности был знаком с этим ужасным человеком.
– Что, Питер Фонтен, не спится тебе? – раздался знакомый голос Гильгума.
Питер обернулся. В обрамлении свечения синей мантии маг стоял всего в нескольких шагах от него и смотрел с усмешкой.
– Ты готов сказать мне, кто ты? – спросил Гильгум, и в его голосе прозвучала угроза.
– Не знаю, – честно ответил Питер.
– Хороший ответ. Но мне он не подходит. Я принял решение, мальчишка: либо ты сейчас под страхом смерти говоришь мне, кто ты, либо я разрежу тебя живого на множество маленьких лживых кусочков.
Последние слова Гильгум произнес, грохоча словно камнепад, и вырос до размеров дерева. Он показал свою открытую ладонь, и на глазах Питера из пальцев мага выросли длинные лезвия. Они заиграли голубоватым пламенем, по их острым кромкам побежали белые искры.
– Ну, что ты выбираеш-ш-шь? – прошипел Гильгум, поднимая свое ужасное оружие.
– Я выбираю бой, – ответил ему Питер и сам не узнал этого рокочущего баса. – Я выбираю бой, – повторил он, доставая меч и вырастая до уровня Гильгума. Его клинок загорелся огнем тысяч самоцветов, издавая треск и низкое гудение.
Реакция Гильгума на такое изменение была неожиданной.
– Ну вот еще! – произнес он и исчез.
Питер очнулся спустя минуту, стоя в трех шагах от нужника с обнаженным мечом в руке.
– Как я тут оказался? – произнес он вслух и огляделся. – Ах да, кажется, снова приходил Гильгум... А я, видимо, пытался его напугать?
Питер убрал меч в ножны.
– Очень глупо с моей стороны, когда до дома уже рукой подать...
Он вернулся во двор, где уже было совершенно темно и тихо, уланы спали у забора, их лошади дремали стоя, а единственное освещенное пятно было возле двери, над которой висел старый закопченный фонарь.
Питер толкнул дверь, вошел в зал и... остолбенел. За столом, напротив фон Криспа и Крафта, сидел уланский лейтенант, разрубленный до пояса. Собеседники не замечали его страшного состояния и продолжали о чем-то говорить с ним, задавать вопросы, однако он не отвечал и, залитый кровью, медленно сползал со стула.