Золотой вулкан
Шрифт:
Гостиниц здесь было три: Юкон-отель, Клондайк-отель и Северный отель. Сумми Ским не мог не знать этого, так как в последнем из них оба кузена сняли себе комнаты.
Владельцы этих отелей должны были сильно разбогатеть, если бы только наплыв эмигрантов остался прежним. Комната стоила семь долларов в день, а обеды по три доллара; за услуги платили ежедневно один доллар; за стрижку бороды — доллар, за стрижку головы — полтора доллара.
— Мое счастье еще, что я не бреюсь! — говорил Сум-ми. — Что касается волос, то я не намерен их стричь до возвращения в Монреаль.
Приведенные цифры показывают дороговизну жизни в столице Клондайка. Кто не богател здесь каким-нибудь
Что касается бань, то за них платили: за простые ванны — двенадцать с половиной франков, а за русскую баню — сто шестьдесят франков.
Сумми Ским решил, что он будет пользоваться лишь простыми ваннами.
Ко времени настоящего рассказа Доусон простирался на два километра вдоль правого берега Юкона, на расстоянии тысячи двухсот метров от ближайших холмов. Занимаемая им площадь в восемьдесят восемь гектаров делилась на два квартала, отделенных друг от друга течением Клондайка, который ниже вливался в реку Юкон. Город имел семь проспектов и пять пересекавшихся под прямыми углами улиц с деревянными тротуарами. Эти улицы заполнялись в течение бесконечных зимних месяцев многочисленными санями, а летом по ним со страшным грохотом катились тяжелые повозки с грубыми колесами, около которых бежали стаи собак.
Вокруг Доусона тянулись огороды, на которых росли репа, кольраби, салат и пастернак, но далеко не в достаточном количестве. Вследствие этого овощи за большие деньги привозились из Канады, Британской Колумбии или Соединенных Штатов. Что касается мяса, то его после ледохода привозили из порта Михаила пароходы, снабженные ледниками. Эти пароходы появлялись у города в первую неделю июня, и на набережной тогда беспрерывно раздавались свистки их сирен.
Но зимой закованный льдами Юкон несудоходен, и тогда Доусон в течение нескольких месяцев отрезан от остального мира. Приходится питаться консервами и сидеть в домах, так как страшные холода делают почти невозможным сколько-нибудь продолжительное пребывание на открытом воздухе. Поэтому с возвращением весны в городе начинаются страшные эпидемии. Скорбит, менингит, тиф косят население, ослабленное в течение замкнутой зимней жизни. [15] В этот год, как раз особенно суровой зимы, помещения госпиталя были переполнены. Личный состав служащих был далеко не достаточен, и доктор Пилькокс имел тысячу оснований поздравить себя, что в таком трудном положении он приобрел драгоценного помощника, каким оказалась его новая сиделка.
15
Скорбут, или цинга — изнурительная болезнь, происходящая от недостаточного или однообразного питания. Выражается общей слабостью, разрыхлением и кровоточивостью десен, появлением на теле кровоподтеков. При отсутствии надлежащего лечения может окончиться смертью. Менингит — воспаление мозговых оболочек.
В каком ужасном виде были злополучные эмигранты, прибывшие из отдаленнейших мест, надорвавшиеся от усталости, лишений и холода! Число смертных случаев увеличивалось с каждым днем, и по улицам беспрестанно тянулись на кладбище запряженные собаками повозки с гробами. Умершие закапывались в почве, где эти несчастные лежали, быть может, среди золотых слитков!
Несмотря
Весь этот люд, жаждущий сильных ощущений, собирался в разных «Монте-Карло», «Доминионах» и «Эльдорадо», причем трудно было б определить, когда это было — днем или ночью, так как, во-первых, в это время года, во время солнцестояния, не было ни утра, ни вечера, а во-вторых, потому, что эти увеселительные места ни на минуту не закрывались. Здесь велась непрерывная игра в покер, в «монитс» и рулетку. Здесь рисковали на зеленом поле не золотыми монетами, а золотыми слитками и песчинками, а кругом стоял крик, шум, ругательства, ссоры, иногда раздавались и револьверные выстрелы. Здесь происходили возмутительнейшие сцены, прекратить которые полиция была не в силах. Главные роли в них принадлежали разным Гунтерам, Малонам и им подобным.
Рестораны в Доусоне открыты день и ночь. Во всякое время в них едят цыплят по двадцать долларов за штуку, ананасы по десять долларов, яйца по пятнадцати долларов за дюжину; курят сигары по три с половиной франка за штуку; пьют вина по двадцать долларов за бутылку, виски, которое стоит дороже жилого дома.
Три или четыре раза в неделю золотоискатели с ближайших приисков возвращаются в город и в несколько часов спускают в этих ресторанах или игорных домах все, что они добыли в грязи Бонанцы и ее притоков.
Печальное зрелище! Здесь проявляли себя самые низменные инстинкты человеческой природы, и то немногое, что с первых же часов мог наблюдать Сумми Ским, только усилило его отвращение к этому миру авантюристов.
Впрочем, он надеялся, что ему недолго придется изучать этот мир. Не теряя времени, Ским принял все меры к тому, чтобы как можно больше сократить свое пребывание в Клондайке.
Тотчас же после завтрака в Северном отеле, в первый день по приезде, Сумми обратился к своему кузену:
— Прежде всего нам нужно взяться за наше дело. Так как местный синдикат предложил нам купить у нас участок номер сто двадцать девять на Форти-Майльс-Крик, то следует повидаться и поговорить с ним.
— Как тебе угодно, — ответил Бен Раддль.
К несчастью, в конторе «Американского общества транспортирования и торговли» им ответили, что директор, капитан Хэли, находился в поездках и что он вернется лишь через несколько дней. Таким образом, наследникам дядюшки Жозиаса волей-неволей пришлось ждать.
Тем временем они навели справки о местонахождении их прииска. Билль Стелль оказался в этом случае естественным проводником.
— Далеко от Доусона находится Форти-Майльс-Крик? — спросил его Бен Раддль.
— Я никогда не был там, — ответил Билль. — Но, судя по карте, эта река впадает в Юкон у форта Кудахи, к северо-западу от Доусона.
— Судя по номеру участка, — заметил Сумми Ским, — нельзя думать, чтобы прииск дядюшки Жозиаса был далеко.
— Он находится отсюда не далее как в тридцати лье, — объяснил Билль, — так как именно на этом расстоянии проведена граница между Аляской. и Канадой, а прииск номер сто двадцать девять расположен на канадской территории.