Золотой выстрел
Шрифт:
– Знакомец-то, если не секрет, кто будет?
– Ну, – открыто улыбнулся Кротов, – его подлинные паспортные данные я вам не назову, это не в наших правилах, а зовут его Сергеем. Сергей Николаевич, если хотите.
– А где, простите, пересеклись?
– Вас и это интересует? Ну, скажем… в Питере.
– Нетрудно вспомнить, когда это было?
– Вашей настойчивости можно только позавидовать. А действительно, когда ж это было? Недавно. Точно, в воскресенье, в прошлое. Это имеет значение?
– Ох, в нашем деле
– Неужели вы думаете, что у меня только и дел, что выяснять его пристрастия? Мне сказали. И у меня нет оснований не доверять собственным… парням. Но я вам должен сказать, что и водку он тоже жрет профессионально. Я ему, чтоб он глупостей не наделал, ноль-семь водки поставил, так вылакал всю до капли. Я знал одного. Тот ухитрялся совмещать шприц со стаканом. Ужас, но что поделаешь…
– А фамилия та, она с чем-то, кажется, светлым связана, да?
– Ах вы хитрец! – расхохотался Кротов. – Верно. Со светленьким. Светличный он. Вам знаком?
– Нет, лично не знакомы. Но теперь я точно знаю, откуда слышал вашу фамилию. Точнее кличку Крот. Вы «аквариум» покинули в восемьдесят пятом?
– Нет, раньше, – уже серьезно ответил Кротов, – но, поверьте, это сейчас не тема.
– Ладно, – словно удовлетворился ответами Майор. – Давайте ваши просьбы. А я посмотрю, чем можно будет помочь.
– Значит, я так понял, Гриша получает от меня обещанные посреднические, и я его вывожу?
– Во всяком случае, с вами я готов сотрудничать напрямую.
– Прекрасно. Тогда о деле. Парочка «макаровых» с глушителями, три «калашникова» сто пятых с боезапасом, ну и «муху». Полагаю, стоимость не перешагнет пределы разумного?
Майор погладил себя ладонью по животу, подумал и сказал:
– Для вас в пределах сотни кусков. Доллары.
– Согласен, – улыбнулся Кротов. – Сроки?
– Дня три дадите?
– Сделайте одолжение. Связь?
– Оставьте ваш номер, я позвоню. Так мне удобнее.
– Вот моя визитная карточка. – Кротов протянул визитку. – Аванс?
– Я бы предпочел всю сумму сразу.
– Логично. Значит, в среду ожидаю вашего звонка?
– Если ничего не изменится, да, – растянул губы в улыбке Майор.
– А что у вас может случиться! – обратил лицо к небу Кротов.
– Ну мало ли! – философски хмыкнул Майор. – Желаю здравствовать.
Они пожали друг другу руки, и Майор прямиком через рощу пошел к проходной воинской части. А Кротов сел в машину, посмотрел на скучающего Гришу и сказал:
– Меняй профессию. Он больше с тобой работать не будет.
– Это почему? – окрысился вдруг Гриша.
– Сам сказал. Ненадежный ты человек. Наркоши – они все ненадежные.
– А при чем здесь наркотики? Я что, подвел когда-нибудь?
– Пока, может, и нет, но подведешь. Обязательно. И тогда тебе, дружок, хана. Часа не проживешь. Я знаю, можешь мне поверить. Так что бросай. Ищи себе другое дело. Могу, кстати, посодействовать.
– А на хрена? Я и сам могу.
– Валяй, но учти, влипнешь, никто тебя выручать не будет. Я все сказал, поехали.
И он тронул машину…
Гришу он высадил в районе Сокольников, дал ему пару сотенных купюр и сказал, что за такую работу и этого много. Гриша попробовал было побазарить, что мало, обещано больше, но Кротов не стал с ним разговаривать, просто закрыл дверцу и уехал. Дальше с Гришей будет все просто: вечером он ввяжется в драку, его заметут и будет он трое суток загорать в обезьяннике, где переживет жесточайшую ломку, после чего приехавшие врачи заберут его в наркодиспансер…
«Мерседес» Кротова догнала «девятка», посигналила фарами и приткнулась сзади к бортику. В салон к Кротову пересел Филя.
– Отлично получилось, – радостно сказал он. – И запись что надо, и на пленке вы будете вот так здорово смотреться. Сплошное, понимаешь, удовольствие, когда друзья-однокашники встречаются!
– К великому сожалению, ты, Филипп, недалек от истины… Только тут сплошной, как ты заметил, террариум. А изнанка славы – это ее издержки…
– Не понял.
– Да это я себе.
Глава 11. ПРЕЗЕНТАЦИЯ
С какого– то мгновения Сергею Николаевичу Светличному показалось, что жизнь его вдруг сорвалась с привычной резьбы и стала как бы неуправляемой. Это ощущение было очень неприятным, поскольку он во всем предпочитал размеренность и порядок. От которых в немалой степени зависела его собственная жизнь.
Он стал думать, с чего началось, и понял, что никому ничего нельзя передоверять, ибо в этом и таится главная опасность. Следовательно, в «срыве резьбы» виноват был в первую голову он сам. Вывод хоть и неутешительный, зато понятный.
И первым в этой череде неприятностей стал рыжий механик, за что его пришлось убрать. А это лишние следы. Правда, Светличный был уверен, что дура-девка не запомнила его. Это обстоятельство, точнее, его уверенность, спасли ее. Поскольку в противном случае надо было бы убрать всех, находившихся в квартире. Конечно, не исключен шум, а что поделаешь!
Но с механиком он разобрался быстро, даже не испытывая при этом какой-то душевной тяжести. Тем более что впереди уже отчетливо маячило Лазурное побережье с его остролистыми агавами, пальмами и соснами-пиниями.
Однако поздний субботний звонок из Подмосковья сюда, в Питер, немедленно спутал ему все карты.
Если б он не знал дядю Витю, то решил бы, что это чья-то ловкая провокация. Но в голосе старика он услышал настоящую панику. Какие-то крутые накатили, фотографию костылей в нос ткнули и потребовали, чтобы дед такие же сделал. Нет, не верю!