Золотые апостолы
Шрифт:
У крапового берета оказались пудовые кулаки – он хватил меня в бок так, что ребра затрещали. Но больше ему это не удалось. Руки у меня были длиннее. И свой положенный по закону год армейской службы я прошел в десантно-штурмовой бригаде… Он упал и вскочил, как ванька-встанька, упал и снова вскочил. После третьего пропущенного удара уже не поднялся. С трудом сел и сплюнул.
– Черт длиннорукий…
Странно, но в голосе его не было злобы.
– Отдыхай!
Я повернулся и пошел к гостинице. Вечер со всеми выпестованными в мечтах планами провалился к чертовой матери, болел ушибленный бок
– Эй, гусар!
Я остановился. Из тени дерева вышла Маргарита.
– Ты?..
– Следом побежала. Евдокия сказала, что тебя повели бить, вот я… Она так и заявила: "Сейчас Виталик ему все кости переломает". Кажется, она не слишком огорчилась.
– А ты?
– Как видишь, – она повернула меня к свету и внимательно оглядела. – Кости целы, кожа тоже. Зря я. Квалификацию потеряла – уже и не помню, когда из-за меня дрались. А где Виталий?
– Там, – кивнул я в глубину темного сквера. – Отдыхает.
Лицо ее вытянулось, и я добавил:
– Цел он. Пара синяков. Посидит еще пару минут и придет.
– Гусар! – покрутила она головой. – Ноздрин-Галицкий… И потанцевать, и подраться, и чемоданчик даме поднести… Осталось только спасти женщину от верной смерти. Пойдем, погуляем! – она взяла меня под руку. – Вечер чудесный, а одна я боюсь.
Я ошеломленно пошел рядом – эти перепады ее настроения сбивали с толку. Возле ресторана остановился.
– Мне надо расплатиться.
– Уже!
Мне будто снова оплеуху дали.
– Ладно, ладно! – погладила она меня по руке. – Я не знала. Вернулась в зал, а тебя нет. Подумала: сбежал от обиды. Дуня твоя сначала деньги взяла, а потом все сказала. Вредная девка! И как ты на такую глаз положил?..
– Да я на нее!.. – я еле сдержался. – Малолетка! Ей шестнадцати нет.
– Девятнадцать. Студентка второго курса педагогического университета, будущий преподаватель истории. Твоя будущая коллега. Я у Виталия, пока танцевали, все выспросила. Дуня, кстати, в ресторане не работает, подменяет подругу – невесту Виталика. Та попросила. А сам Виталик приходится Дуне двоюродным братом, сегодня день рождения его невесты. Извинился, что пригласил, сказал, что ему очень понравилось, как мы с тобой танцевали, а невеста так стесняется. Вот он и решил ей показать, как надо. Показал, словом…
Я был рад, что она не видит сейчас моего лица.
– Я ведь журналистка, привыкла информацию собирать. И о тебе справки навела. За этим и выходила – попросили перезвонить вечером. Подтвердили: именно тот, за кого себя выдает… Хотя можно было и не звонить. После того, как ты отметелил следователя прокуратуры…
– Господи!..
Я остановился.
– Тихо, тихо! Сам пойми: приезжаю сюда с секретным заданием, а на крылечке гостиницы уже ждет – молодой, красивый, нагловатый. Чемоданчик поднес, в ресторан пригласил, потом в какие-то развалины стал тащить… Выяснилось: настоящий гусар, защитник. Я рада. Идем!
Она повела меня, как быка на веревочке, и мы быстро прошли по главной улице Горки и спустились к реке. Поднялись на старинный горбатый мост. Городская
– Боже!
Я обернулся. Маргарита стояла в двух шагах, глаза у нее в лунном сете стали просто огромными.
– Мне говорили, что здесь красиво, но я никогда не думала, что настолько. Тишина, покой, и не хочется думать…
Она посмотрела в сторону, откуда мы пришли. Я невольно сделал тоже, и сразу понял, почему городок назвали Горкой. Высокий крутой берег мрачно нависал над уснувшей рекой, занимая полнеба. Кое-где на береговой кромке светились огоньки частных домиков, но, подавляя их, ломаными линиями врезались в серое небо высоченные каменные громады. Одна – совершенно темная, с размытым временем контуром полуосыпавшихся стен. Другая – с четкими линиями крыш, и желтыми прямоугольниками редких окон на стенах. Несмотря на то, что в окнах горел свет, каменный прямоугольник выглядел зловеще.
– Монастыри, один католический, другой, построенный на новых землях в пику латинянам Екатериной Великой, – православный. Православный уже наполовину развалился, а католический стоит. Видно строили, не торопясь, и жертв невинных в стены не замуровывали.
Я изумленно смотрел на Маргариту. В этом городе все знали историю лучше меня. Даже приезжая журналистка.
– Вы сегодня будете ночевать там? – она указала на темное здание.
Я кивнул.
– А я погуляю под этими стенами, – повела она в сторону светившихся окон. Буду неподалеку. Если что, позову на помощь, – улыбнулась она, и эта улыбка мне не понравилась.
– Бог с ним, этим привидением! Если нужно…
– Не нужно, – прервала она и торопливо добавила: – Сегодня не нужно. А вот завтра… Меня будут сопровождать.
Я взъерошился.
– Успокойся, гусар, женщина! Немолодая. Я бы взяла тебя, да она испугается. Мы договорились, что я приду одна.
– Я хотя бы провожу.
– И провожать не надо. Господи! – вздохнула она. – Как бы я хотела, чтоб на твоем месте сейчас был другой человек! Чтобы это он дрался из-за меня и переживал.
В груди у меня кольнуло. Больно.
– А где он?
– Укатил в Базель. На научный семинар, посвященный проблеме Грааля. Пригласили его одного. Журналистку, которая обо всем сообщила миру, велели не брать. И даже не говорить ей о приглашении. Он очень честный: пообещал и не сказал. Позвонил мне уже из аэропорта…
И тут меня пробило.
– Ты та самая Маргарита Голуб, что писала о приключениях Грааля? О том, как его завезли во Францию, в Монсегюр?
– Читал?
– Весь наш архив читал! В курилке два дня обсуждали…