Шрифт:
Геннадий Трошин
Золотые Чешуйки
Такого еще не бывало. Не успел на озере растаять лед, как хлынула большая вода и затопила его с берегами. Вода из реки приходила и раньше, но быстро уходила обратно, и на озере вновь воцарялся покой и начиналась привычная жизнь. А нынче вода, хотя и отступила через некоторое время, но по-прежнему соединяла озеро широкой протокой с речным руслом и, видимо, не собиралась покидать залитой лощины.
Встревоженная карасиха не выдержала и отправилась посоветоваться с линем, который прожил здесь большую, долгую жизнь. Уж кто-кто, а он-то должен знать, что творится с озером и что ожидает его
Старый линь стоял около зарослей прошлогоднего камыша и мусолил длинного красного червяка. Он был ленив и не собирался проглотить добычу с ходу, как окунь. Ухватив червяка за самый кончик, толстяк не спеша обсасывал его, выпускал из губ и снова теребил, будто ради забавы. А на берегу в это время волновался рыболов. Сколько уже времени прошло, как он заметил поклевку, но дальше дело не подвигалось. Поплавок то покачивался из стороны в сторону, то замирал на спокойной воде, затем вновь начинал шевелиться, так и не решаясь пойти в сторону и начать тонуть, что послужило бы сигналом к подсечке.
Заметив карасиху, линь выпустил из губ кончик червяка, уставился на нее красными глазами. Рыболов на берегу разочарованно, сплюнул, помянул черта и, смотав удочку, отправился искать более удачливое место. Исчезновения червяка на дне, у самого носа, линь даже не заметил. Его упитанная темно-зеленая спина и бока, покрытые мелкой чешуей, так и лоснились от обильной слизи. Некоторые рыбы утверждали, будто эта слизь помогает быстрому заживлению ран, но карасиха знала, что все это выдумки. Когда под ее чешуей поселились личинки моллюска-беззубки, она пробовала мазать зудящие места слизью, вертясь около линя, но бесполезно. Личинки так и не покинули свою "кормилицу" до тех пор, пока не подросли.
Толстый ленивец, выслушав карасиху, задумчиво пожевал губами.
– Большая вода из реки покрывала берега нашего озера и прежде. Помню, однажды... Э-э... Когда же это было, дай вспомнить... В общем, давно. Она стояла чуть ли не до тех пор, пока дно густо не заросло водорослями и не всплыла ряска. А потом ушла. И эта уйдет. Еще не было на моем веку такого случая, чтобы речная вода не уходила. И отец мой, и дед тоже не помнили. А тебя что волнует? Из-за чего тревожишься?
– Да как не тревожиться, - вздохнула карасиха.
– Молодежь нынче вон какая пошла. Себе на уме. Как бы не сманил кто в реку. Уж очень я беспокоюсь за своего младшенького карасика Золотые Чешуйки. Непослушным растет. Все по-своему норовит сделать. Нынче не успел первый ручеек пробраться к озеру и разбудить нас, как он уже отправился к берегу. Удрал, а ночью ударил мороз, покрыл его льдом в обмелевшей колдобине. Хорошо, что мы, караси, живучие. Отогрело солнце, растопило лед, и карасик ожил, а то бы не миновать беды. Вот и сейчас думаю: не натворил бы чего-нибудь. Из реки ведь всякие к нам пожаловали. Вскружат малышу голову.
– Молодо-зелено, - глубокомысленно заметил линь.
– Ты приглядывай за ним, приглядывай, пока не ушла речная вода. А там подрастет, сам поймет что к чему, уму-разуму наберется.
Маленький карасик Золотые Чешуйки стоял в это время у входа в залитую речной водой лощину и с любопытством смотрел, как юркий язишка гонялся за вьющейся мошкарой. Карасик был кругленький и отливал на солнце золотистым цветом. Заметив малыша, язишка бросил ловить мошкару и, лихо описав круг, стал рядом.
– Ну и духотища у вас, - сказал он, оглядывая озеро.
– И как
Духоты в озере Золотые Чешуйки, как и все караси, не чувствовал. Теплая вода и тина были его стихией. А вот пиявки и жуки-плавунцы ему надоели. Только и смотрят, чтобы присосаться или вцепиться в маленьких, неповоротливых карасиков и утолить свой голод. Сколько карасей эти проклятые пиявки оставили без глаз, сколько карасят поели прожорливые жуки-плавунцы.
– А жуки-плавунцы и пиявки у вас в реке есть?
– поинтересовался он.
– Этого еще не хватало!
– возмутился язишка.
– Хотел бы я посмотреть, если бы они туда сунулись. С ними в реке разговор короток. Если и появляются кое-где в заливах пиявки, то окуни такую драку вокруг них затевают, будто вкуснее пиявок нет ничего на свете.
И язишка вновь принялся красочно расписывать, как хорошо и вольготно живется в реке, какие там необыкновенные просторы, сколько разной, на любой вкус, еды.
– А у вас что? И озеро-то совсем маленькое, словно болото. Даже окуней и тех нет. Одна тина, пиявки да ил, - говорил он.
Его зеленовато-желтые глаза с темными пятнышками посередине смотрели на Золотые Чешуйки с таким сожалением, что карасику вдруг разом опротивели и озеро в котором он родился, и жизнь, которую он здесь прожил.
– Возьми меня с собой. Я хочу в реку, - умоляюще попросил он.
– Вот это другой разговор!
– похвалил язишка.
– Сразу видно, что ты не трус. В реке нам даже сом будет нипочем. Поплыли! Со мной не пропадешь.
Язишка шумно плеснул темным хвостом и направился вдоль лощины. За ним, помахивая плавниками, нетерпеливо заспешил карасик Золотые Чешуйки.
Ах, какое это счастье - чувствовать себя свободным! Знать, что тебя не окликнет мать, не станут досаждать братишки и сестрёнки и ты можешь делать все, что тебе захочется.
Карасик Золотые Чешуйки весело и беззаботно плыл за своим новым другом и покровителем, изумленно глазел по сторонам и у него дух захватывало от новизны. Вокруг, как только они вышли из лощинки, необозримо расстилалась прозрачная, чистая вода, плавали невиданные рыбы. Однако вскоре он почувствовал усталость и робко попросил язишку остановиться.
– Давай отдохнем немножечко и что-нибудь перекусим.
– Вот неженка, - проворчал язишка, но, взглянув на утомившегося карасика, непривычного к быстрой воде и длительным переходам, все же смилостивился. Ладно, пойдем в заводь. Там на дне есть водоросли, а в иле червячки и личинки насекомых.
Заросли подводных трав и водорослей в заводинке были не так густы, как в озере. Среди водяных сосенок, поднимающихся кверху, торчала огромная, покрытая мхом и облепленная ракушками коряга. Карасик остановился, с наслаждением расслабил плавники и вдруг с радостью заметил на дне около коряги изгибающегося из стороны в сторону красную личинку комара - мотыль. Он проворно схватил его и сладко зачмокал от удовольствия. И в самом деле в реке райская жизнь!
Наверху что-то беспрестанно мелькало. Какие-то крохотные серебристые, чуть поменьше мотыля, личинки. Может быть, они тоже съедобные? Карасик подплыл поближе и увидел мальков неизвестной рыбы. Нет, эта пища не для него! То ли дело червячок, личинки и корешки растений. Он спустился вновь к коряге и принялся выискивать знакомую для себя пишу.