Золотые крылья дракона

Больных Александр Геннадьевич

— и убежал так стремительно, словно за ним гнались.

Ториль попыталась найти другой корабль, но… Все галеры, что стояли на берегу, давно рассохлись и прогнили, и только сумасшедший мог попытаться спустить их на воду даже в спокойной гавани. А о том, чтобы выйти на них в море, и говорить даже было смешно. Она попробовала было нанять рыбачью лодку, но хозяева бледнели и отворачивались, лепеча что-то невнятное, как только речь заходила о том, чтобы плыть куда-то. Нет, продать лодку не отказывался никто. Пожалуйста, хоть сейчас, за этим задержки не будет. Но плыть… На юг… Нет. Нет.

И не просите даже. Вы только посмотрите на море.

Смотреть на море и действительно было страшновато. С того дня, как Ториль попала в Акантон, оно никак не могло успокоиться. Штормы бушевали беспрерывно, один сменял другой. Лишь случайно проглядывало сквозь рваные тучи голубое небо, ненадолго, на минутку. И тут же сразу наползала новая туча, еще более черная и тяжелая, и начиналось… Волны с яростью бросались на каменные стены старой крепости, в воздухе стоял неумолчный гул и грохот, словно рядом с городом вдруг проснулся и начал извергаться исполинский вулкан. И камни крепости — даже камни! — уже постепенно сдавали. Обглоданные зубами гигантских вэйверов, начинали рушиться стоявшие сотни лет массивные контрфорсы. В древних стенах зазмеились трещины. И как будто обрадованные успехом, волны с утроенной силой набрасывались на крепость, стремясь растащить ее по кусочкам.

Только старый мол не сдавался. Белый Наговорный Камень невозмутимо просвечивал в зеленоватой воде. Это свечение становилось лишь ярче, когда шторм усиливался. Самые огромные, самые свирепые вэйверы старались держаться подальше от Наговорного Камня, словно он обжигал. И как прежде, волны, ударяясь о мол, рассыпались безвредными искристыми фонтанами, очень высокими и красивыми, если бы только нашелся смельчак, способный, преодолев страх перед дикой мощью шторма, выйти полюбоваться этой картиной.

За спиной Ториль уже начали шептаться, что она ведьма, что именно она накликала беду на Акантон. Ведь ничего подобного раньше не было. А эти жуткие чудовища… Ведь их никогда раньше не видали в наших краях, в преданиях не говорится о таком ужасе… Это все она, она… Говорил же капитан… И вообще, у них там, в Тан-Хорезе, все колдуны и ведьмы. Рассказывают… Только тихо, это я вам на ухо, еще услышит кто… Да-да, так оно и было, даю вам честное слово. Совершенно точно. А все от гордости ихней. Возомнили о себе, будто супротив самого короля могут… А я вам истинно говорю: гнать ее надо, гнать, пока не поздно еще. А лучше того связать да в море бросить Морскому Королю. Мы-то с ним в мире и в ладу жили, хорошо жили, и все жили, опричь этих гордецов. Покориться не хотят, видите ли… Всего-то и нужно, что помириться, так поди ж ты… Отдать ее, все и успокоится, верно вам говорю… Задобрим Короля, и опять хорошо будет. Только осторожно это надо делать, очень осторожно, сильна ведьма… Вот говорили, я сам слышал… Нет, всех до единого. Никто не спасся… И еще капитан говорил…

Когда принцесса выходила из трактира, где остановилась, улица стремительно пустела, люди шарахались от нее, как от зачумленной. Правда, не все…

Этих двоих мальчишек Ториль запомнила еще в первый день, когда они стояли на молу и глазели на проходящую мимо галеру, потрепанную вэйверами. И сразу они ей не понравились.

Один рыжий, губастый, а другой какой-то темный и тощий. Противные. Вылупились, как на дикого зверя. Вот и сейчас идут следом, а зачем? Она ведь не обитатель городского зверинца, чтобы разглядывать ее с таким неприличным любопытством.

— Кто вы? Что вам нужно?

Тот, что повыше, чернявый, нехорошо усмехнулся.

— Нам? Ничего. А вот что тебе нужно в нашем городе — это очень даже интересно.

Ториль мгновенно вскипела. Никто до сих пор не осмеливался так с ней разговаривать. Даже сейчас, втягивая голову в плечи и пряча глаза, горожане были почтительны. А этот…

— Как ты смеешь?! Да знаешь ли ты, кто я?

Чернявый снова ухмыльнулся.

— Конечно, знаю. Ты принцесса.

— Вот именно. И веди себя соответственно!

Чернявый вздрогнул, будто его ударили хлыстом.

— А вот это ты напрасно, — тихо, с придыханием произнес он. — Очень даже напрасно. Боюсь, что ты так и не найдешь никого, кто согласился бы сопровождать тебя. А кто будет тебе помогать, если ты будешь так заноситься? Мне же кажется, что тебе попутчики понадобятся гораздо скорее, чем ты думаешь. Так что желаю удачи тебе в твоих поисках. Пошли, — толкнул он рыжеватого увальня. — Напрасно мы хотели помочь. Тут обойдутся без нас.

— Нет, подожди, Чани. Нельзя же так, — растерянно промямлил рыжий.

— Можно, — оборвал его чернявый, хватая за рукав и силой поворачивая.

— Пошли.

Они медленно зашагали по убегавшей вверх узкой улочке. Ториль растерянно смотрела вслед, с трудом соображая, что происходит. Помочь? Они? Но что они могут? С другой стороны, не лучше ли согласиться, выбирать пока не приходится. А дальше уже посмотрим. Но ведь они такие противные. А что делать? Наконец, опомнившись, она сорвалась с места.

— Постойте! Подождите!

Но мальчишки не обращали на принцессу никакого внимания. Оскальзываясь и спотыкаясь на мокрой, неровной булыжной мостовой, Ториль с трудом догнала уходивших и схватила чернявого за рукав.

— Да постойте же… — задыхаясь, сказала она.

Чернявый обернулся.

— Чего тебе?

Ториль снова покраснела, но переломив себя, с трудом произнесла:

— Извини меня. Я не хотела тебя обидеть.

— Особенно догадавшись, что я хочу тебе помочь? — ехидно поинтересовался чернявый.

Но рыжий тут же прогудел:

— Ну нельзя же так, Чани.

— Засохни! — кратко ответствовал Чани.

— Нет, я действительно не хотела, — хмуро сказала Ториль. — Но интересы королевства требуют… Впрочем, я не настаиваю, и если вы не считаете возможным принять мои извинения, то…

Чани церемонно поклонился.

— Мы считаем. Ваши извинения, ваше королевское высочество, приняты с полным удовлетворением. Со своей стороны мы считаем необходимым принести заверение в своем к вам совершеннейшем почтении и выразить искреннее сожаление относительно имевших место недоразумений.

Он еще раз низко поклонился, метя мостовую перьями воображаемой шляпы. У Ториль задергалась щека, но напыщенные манеры чернявого так живо напомнили ей надутого и важного церемониймейстера Вар-Тванга, что она невольно рассмеялась.