Шрифт:
Золотые россыпи Сибири
сборник миниатюр и репортажей
Альфира Ткаченко
миниатюра
Остров Ольхон
Тихо
Равнина… Она простиралась до самых сопок, которые переходили в горы. Вся территория, прилежащая к озеру Байкал, имела равнинную и горную плоскость. Иногда сопки, низкие, покрытые лесом, скользили вдоль маршрута и скрывались за далью в траве или розовых ковров иван-чая.
Серая вода озера показалась почти сразу, когда мы въехали на дорогу к парому. Большие горы Ольхонских ворот расступились, и мы поплыли. Дна почти не было видно. Серовато-зелёная вода бурлила под лопастями парома. Чайки носились над водой и ныряли за рыбой, которая, не боясь двигающегося парома, пыталась выглянуть на поверхность и тут же была схвачена. Августовская зеленеющая трава на сопках с каждым днём превращалась в осенний ковёр.
Машины, одна за другой, спускались с парома на дорогу и уносились далеко, вглубь острова. Дождь, мелкий и уже напоминающий осенние дни сентября, поливал или моросил над нами.
– Куда дальше? – спросил Саша.
– Ну, конечно же, в Хужир. Куда же ещё? Только там мы сможем увидеть ту красоту озера и самого острова.
Водитель развернул машину, и мы поехали, ускоряя ход, по шершавой дороге между гор и сопок, а иногда и по степи. Табуны лошадей, выстраиваясь в один ряд, промчались где-то в стороне. Дождик, накрывая их, скрывал вдалеке силуэты животных. Как они были красивы! Я подумала: «А почему это их выпустили именно сейчас, в такую погоду? Им же холодно».
– Ты не знаешь, почему они сейчас бегают по степи? Ведь дождь… – спросила я у Саши.
– А кто его знает… – пожал он плечами и посмотрел за окно, – Наверное, сами убежали.
Но лошади бежали, а дождь покрывал их шерсть мелкими каплями.
Остров сам по себе был красив. Можно было только представить, как было здесь хорошо в июле или августе, самом сезоне отдыха на острове Ольхон и Байкале. Все люди спешили на туристические базы или лежбища нерпы. Где можно ещё увидеть столько замечательных животных озера? Они лежали вдоль берега, перебираясь по камням и ловко ныряющих в воду в случае опасности. Нерпа, как и все животные, пугались людей или других зверей, населяющих остров. Но они не знали, что у местного населения, бурят, есть такой закон, не трогать всё живое на острове и не давать делать этого другим. Владыка острова Ольхон мог рассердиться и тогда ничто не спасёт того, кто попытался нарушить его законы. Вдруг земля на острове заходила, начала качаться под ногами людей. Владыка Острова поднялся, увидел, что люди забыли, где находятся и, нахмурив брови, погрозил всем, кого увидел в этот час, когда земля начала качаться. Дома погрузились в темноту. Солнце совсем потемнело и скрылось за чёрными тучами. Ветер бушевал несколько дней и волны озера поднимались почти до самой высокой горы, что находилась возле поселения Хужир. Шаман вышел из пещеры, увидел, что озеро волнуется, и Владыка Острова угрожает разнести всё вокруг на острове. Зажгли костры на высокой горе Бурхан. Шаманы зашлись в трансе. Просили Владыку Острова и Байкала не разрушать землю. Оставить им. Пообещали они жить мирно, не трогать больше нерпу.
Так гласила легенда
Мы прошли в домик, куда приехали и, поужинав, легли спать. Ехать в дождь по острову тяжело. Волны на озере крупные. Серые. В домике тепло. Одеяла покрывают нас, а мы спим, посапывая носами. Тихо. Дождик за окном шумит. Деревья, редкие, качаются под сильным ветром. По стёклам стучат капли и стекают на подоконник. Всё живое вокруг притихло. Слышно только завывание ветра и шум воды с озера.
Следующий день начался с мелкого холодного дождя. Видимо кто-то всё-таки рассердил Владыку Острова. Мы сели завтракать. Горячий чай, а у кого-то кофе, согревало нас. Казалось, что и дождь не помеха нам, тем людям, кто рискнул поехать в эти дни сентября на остров. Разве можно удержать людей, жаждущих экстрима, от такого соблазна? Риск, это самое прекрасное чувство. Ты сидишь в домике, за его стеной хлещет ветер, дождь рвётся сквозь чёрные тучи. Волны, грозные, беснуются над поверхностью озера. Всё это напоминает последние дни катастрофы. Мы, позавтракав, засобирались на мыс Бурхан. Только там мы можем увидеть весь катаклизм бури. А мы и приехали сейчас, в эти дни, только для того, чтобы поснимать именно беснующийся Байкал.
Саша поднял камеру и начал снимать высокую волну, которая обрушилась на камни скалы Шаманки. Ветер свистел над нами, а мы стояли, с трудом удерживаясь, на скале мыса Бурхан. Чёрные, вперемежку с серыми, грязными и рваными, тучи рвались вперёд или крутились на одном месте, срывая последние листья с деревьев и осыпая иголками с сосен весь берег Сарайского залива. Песчаный, жёлтый, ещё в июле в яркую солнечную погоду, залив сейчас выглядел засыпанным водорослями со дна озера, забросан мелкими камнями и мусором, ломаными ветками от деревьев и скатывающимися с горы камнями.
Мыс Бурхан крепился, как стойкий муж перед катастрофой. Камни на скале Шаманке качало. «Черепаха», камень у скалы, один из легенд мыса, была засыпана камнями со скалы. Вода, грязно-серая, бурлила возле него.
Мы постояли на высокой горе, и пошли в свой домик на турбазу. Этот день нас порадовал. Мы смогли снять интересный фильм об острове Ольхон в бурю.
На следующий день мы поехали домой, в Иркутск.
P. S. История в очерке вымышленная, но почти подлинная с той, которую я возможно увижу.
на фото: озеро Байкал в районе Ольхонских ворот. 21 июля 2016 года
25.08.2016 года
Миниатюра – зарисовка
Июльский дождь
Лес шумел от небольшого ветерка. Шум падающих иголок был еле слышен среди поднимающихся листиков травы. Кое-где расцвели ромашки и лилии. Солнце пробивалось сквозь падающие хвойные иголки и листья берёзы. Небо отсвечивало ярчайшей голубизной над лесом. Птицы уже пели, летая над деревьями. Лес просыпался…
Зашелестела листьями белоствольная берёзка и мягко опустила свои ветви над травой. Они поласкали зелёные верхушки красавиц-сосен и опять поднялись вверх. И сейчас им ничего не оставалось, как опять шелестеть листьями на ветру, который, нет, нет, да и пробивался в лесные чащобы.
Голубое небо ещё несколько раз подмигнуло ярким жёлтым и голубым цветам на поляне и спряталось за белые мягкие облака, словно молодая красавица укуталась в белое манто.