Золотые слезы
Шрифт:
— А что ты намерен делать, если наводнение все же произойдет? Мы останемся здесь или уедем? — Mapa очень боялась за Джэми и Пэдди, даже не умевших плавать.
— Ну, до этого, я думаю, не дойдет. Алан говорит, все обойдется, а ему можно доверять, ведь он прожил здесь всю жизнь. Если все же такая опасность появится, я займу у Амариллис рабов и починю дамбу. Я очень рад, что Селеста уехала и увезла детей. Могу представить, какая истерика случилась бы у нее, начни я ремонт дамбы! Не говоря уже о Николь! Впрочем, сейчас ее вряд ли беспокоит что-нибудь, кроме подвенечного
— Я вижу, что ты не на шутку обеспокоен, — откидываясь на подушки, заметила Mapa.
— Разумеется. — Николя лег рядом и обнял ее. — Я был бы идиотом, если бы оставался равнодушным. Мне бы не хотелось подвергать опасности ни тебя, ни Пэдди. — Он стал целовать Мару, стараясь поцелуями стереть тревожную складку, прорезавшую ее лоб. — А теперь спи. Все равно сейчас мы ничего не можем поделать, — пробормотал он, закрывая глаза.
Mapa проснулась оттого, что в глаза ей бил солнечный свет. Еще в полусне она почувствовала, что приближается очередной приступ тошноты, участившейся в последние дни. Она с удивлением увидела на соседней подушке темный затылок Николя. Обычно он вставал и уходил раньше, чем она просыпалась, поэтому возлюбленный ни разу еще не застал ее в момент приступа. Mapa ощутила, как на лбу у нее выступила холодная испарина, постаралась проглотить отвратительный комок, вставший поперек горла, но не смогла. Осторожно откинув одеяло, девушка встала, накинула пеньюар и бросилась в ванную. Сладкие волны поднимались у нее в желудке и грозили вырваться наружу. Mapa добежала до раковины, открыла кран и, смочив платок холодной водой, протерла лицо.
Она очнулась лежащей на полу и увидела, что над ней склонился Николя. Преодолевая ее сопротивление, он поднял Мару на руки, отнес в комнату и уложил в постель.
— С тобой все в порядке? — пристально глядя ей в глаза, спросил Шанталь.
— Наверное, я вчера съела что-нибудь несвежее. Может быть, рыбу? — Она сделала слабую попытку улыбнуться.
— Я вчера тоже ел рыбу, моя радость, — не отводя глаз, ответил Николя. — Но никаких неприятных ощущений не испытываю. Может быть, это что-то другое?
— Даже и не знаю. Такое со мной впервые, — солгала Mapa. — А соус ты вчера пробовал? Возможно, это от него. И вообще я чувствую себя гораздо лучше, — заверила она Николя с беспечной улыбкой.
— Хорошо, если так, моя радость. А почему бы тебе не остаться в постели и не позавтракать здесь? Я поеду с Аланом проверить дамбу и скоро вернусь. Но если ты не поправишься к моему возвращению, я вызову доктора. — Он поцеловал ее на прощание и ушел.
— Черт побери! — прошептала Mapa после того, как за ним закрылась дверь. Только доктора сейчас не хватало! Он-то сразу выяснит причину ее недомогания.
Дверь в ее комнату отворилась, и на пороге появилась Белла с завтраком на подносе.
— Кое-кто в этом доме очень любит задавать личные вопросы, — сказала она Маре, поставив поднос на кровать.
— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Mapa, делая глоток чая.
— Да простит меня Бог за лукавство, но я и без того наказана. Ну и страху же я натерпелась, когда мне пришлось врать мастеру Николя! Меня до сих пор дрожь пробирает, — сказала Белла, поеживаясь.
— И вы ничего не рассказали ему о моем положении?
— Ничего, как вы и просили, мисс Mapa. Я считаю, что это женские дела, и мужчинам в них нечего мешаться.
— Спасибо, Белла, — ответила Mapa, тронутая до глубины души.
Белла уже собиралась уходить и отворила дверь, когда в комнату ворвался Пэдди.
— Mapa! Дядя Николя сказал, что я могу поехать вместе с ним верхом на Сорсьере смотреть на речку! Можно? Он отправил меня просить у тебя разрешения, — с надеждой глядя на Мару, выпалил малыш.
Mapa с улыбкой кивнула, зная, что на этот раз она может не беспокоиться о Пэдди. Ей было приятно, что малыш снова стал называть Николя дядей — это означало перемирие.
Mapa встала с постели и вышла на галерею в тот момент, когда Николя с Пэдди на Сорсьере и Алан на гнедой кобыле выехали с заднего двора. Mapa задрожала от холода и поспешила вернуться в комнату, завидуя всадникам, мчавшимся через поле к реке навстречу свежему ветру.
— Тебе не холодно? — спросил Николя у Пэдди, крепко державшему поводья, сидя впереди.
— Нет, дядя Николя, мне очень хорошо, — радостно улыбнулся в ответ Пэдди.
— Скажи, Алан, нам с тобой в детстве тоже так мало нужно было для счастья? — обратился Николя к своему спутнику.
— Помнится, когда разрешали взобраться в седло хозяйской лошади, это казалось пределом мечтаний, — усмехнулся Алан и добавил уже серьезно; — Только вот стоило ли брать с собой мальчика? Сегодня прохладно, он может простудиться.
— Да, действительно, — нахмурился Николя. — Наверное, стоит отвезти его назад.
— Нет, дядя Николя, прошу вас! Вы же обещали! Я хочу посмотреть на речку. И потом, Джэми меня закутала с головы до ног. Мне совсем не холодно. — Глаза Пэдди наполнились мольбой.
— Может быть, обойдется на этот раз, а, Алан? — усмехнулся Николя.
— Как угодно, — пожал плечами тот.
Лошади месили грязь, разбрасывая черные комья далеко вокруг. Они падали в лужи с громким всплеском и забрызгивали бока лошадям. Подъезжая к реке, Николя пустил Сорсьера галопом. Когда конь застыл у причала, Николя нахмурился и тихо выругался сквозь стиснутые зубы. Вода была вровень с причалом, земля, насквозь пропитанная влагой, не могла вобрать в себя больше.
— Похоже, за ночь вода прибыла, — мрачно заметил Николя, глядя на сизую мутную реку.
— Она скоро спадет, — отозвался Алан, хотя в небе прогрохотал гром и сверкнула молния, зримо опровергая его предсказание.
— Да, наверное. Но выдержит ли дамба такой напор?
— Выдержит: Всегда выдерживала и на этот раз не подведет, — после минутного раздумья веско и уверенно заявил Алан.
— Это здесь отец упал в реку? — неожиданно спросил Николя, пристально глядя в глаза Алану.
— Нет, вон там, — он указал в сторону, — где возле самой воды растет дуб. — И вдруг он почувствовал на себе жесткий взгляд Николя и неловко заерзал в седле. — Почему ты так на меня смотришь?