Золотые слезы
Шрифт:
— Позвольте поухаживать за вами, донья Амайя, — заботливо предложил дон Андрес и принялся указывать слуге то на одно блюдо, то на другое.
— Пожалуйста, не так много, — поспешила предупредить Амайя, но перед ней уже стояла дымящаяся тарелка, до краев наполненная каким-то непонятным варевом.
Mapa с опаской подцепила на вилку нечто облепленное кукурузными хлопьями и принялась жевать под пристальными взглядами хозяев. К их удовольствию, на ее лице появилась улыбка, все с облегчением вздохнули и одобрительно закивали.
— Это тамале с мясной начинкой, — пояснила донья Исидора. — Чтобы приготовить его по всем правилам, нужно простоять у плиты двое суток. Попробуйте еще вот это с мясом, овощами, луком и томатами. Вам понравится.
— Очень
— Малышу тоже нравится, — с удовольствием отметила та, глядя, как Пэдди разделался с бобами и приступил к ростбифу.
Брендан чуть заметно поежился и, уступив голоду, ткнул вилкой в кусок баранины. В следующее мгновение он издал глухой гортанный звук; его лицо побурело, а из выпученных глаз потоками Ўхлынули слезы. Все присутствующие, в том числе и Mapa, с удивлением воззрились на него. Брендан дрожащей рукой схватил бокал с вином и опрокинул в полыхающее огнем горло.
— Господи! Да таким соусом можно и покойника оживить!
Mapa прикусила губу с досады, поскольку Брендан невольно стал коверкать английские слова, но калифорнийцы не обратили на это внимания. Напротив, они дружно рассмеялись, найдя замечание Брендана и его перекошенное лицо забавными.
— Вы льстите моей матушке, сеньор О'Салливан, — сказал дон Андрес. — Она большая любительница специй, и поэтому наша кухня славится своей остротой. Не так ли, друзья? Извините, что не предупредил вас. Соус к баранине приготовлен из зеленого чилийского перца. Кстати, от красного перца я тоже хотел бы вас предостеречь.
Брендан вяло улыбнулся, не желая признавать остроумной шутку, объектом которой являлся он сам.
— Донья Амайя совсем другое дело. Сразу видно, что в ее жилах течет калифорнийская кровь, — ехидно заметил дон Луис. — Интересно, смогла бы она попробовать чилийский перец? — Он оглядел стол, ища поддержки у остальных гостей. — Я полагаю, что нет.
— Я с вами не согласен, — неожиданно отозвался Брендан. — Вы даже представить себе не можете, какими уникальными способностями обладает ваша племянница, дон Луис, — вызывающе добавил он. — Готов поспорить, что Амайя съест этот ваш перец и не поморщится.
Mapa изумленно воззрилась на брата, но в глазах у него горел азарт и уверенность, что она его не подведет.
— Пусть решает Амайя. Если она решит, что это ей не под силу, тогда… что ж… — снисходительно улыбнулся дон Луис.
— Нет, я не могу этого допустить, — смеясь, вмешался дон Андрес, не уловив потаенного противостояния между доном Луисом и О'Флиннами. — Донья Амайя моя гостья, и я не хочу, чтобы она подумала о нас бог знает что.
— Конечно. Девочка не привыкла к нашей пище. — Донья Исидора бросила на дона Луиса изумленный взгляд.
— Мне бы не хотелось ударить в грязь лицом перед дядей и его друзьями, — с улыбкой ответила Mapa, взяла с блюда зеленый стручок и невозмутимо отправила в рот.
Она сразу очутилась в центре внимания и почувствовала, как над верхней губой у нее выступила испарина. Гортань горела огнем, в глазах стояли слезы, но по ее лицу никто не догадался, какие муки она терпит. Вдоль стола прокатился одобрительный ропот.
— А вы не хотите попробовать, дядя Луис? — предложила Mapa, прежде чем сделала глоток вина.
Дон Луис молча поднял бокал и кивнул ей, давая понять, что пьет за нее, причем в глазах его сверкнуло неподдельное восхищение.
Брендан прищурился и победоносно взглянул на испанца.
— Я прожил в Калифорнии всю жизнь. Отец привез меня сюда еще младенцем. И до сих пор я не привык к здешней пище. Мне приходится запивать ее, — с улыбкой заявил Джереми Дэвис. — Вы блистательно доказали, что вы одна из них, а я по-прежнему остаюсь чужаком, хотя провел в этой стране двадцать лет, — добавил он, причем в его тоне проскользнули стальные нотки.
— Позвольте узнать, все ли ваши слуги в добром здравии, дон Андрес? — с издевкой поинтересовался дон Луис, которому надоело ждать, пока у него заберут пустую тарелку.
Дон Андрес нахмурился, a Mapa бросила обеспокоенный взгляд на донью Исидору, которая сидела с непроницаемым лицом.
— Вы правы, в некотором смысле они больны. Их болезнь зовется «золотой лихорадкой».
— Просыпаясь каждое утро, мы не знаем, сколько еще слуг застанем в доме. Они просто помешались на золоте и перестали бояться хозяйского кнута. У людей не осталось ничего святого! — зло добавила донья Исидора.
— Я потерял уже тысячу голов скота, потому что пастухи разбегаются и стада некому охранять, — сказал дон Андрес.
— В то, что теперь творится, невозможно поверить! — с жаром воскликнул седой калифорниец с загорелым, обветренным лицом и сильными руками, привыкшими крепко сжимать поводья. — В прежние времена никому и в голову не приходило бояться воров. Стада паслись вольно, их никто не охранял. У нас не было заборов и решеток на окнах. Я помню, что в юности, когда мы жили на ранчо в Санта-Барбаре, для нас не было большей радости, чем увидеть иноземный корабль, входящий в гавань. Помню, к концу лета подрастало молодое поголовье, и его готовили к отправке на бойню. Это время мы очень любили, поскольку забой скота всегда сопровождался народными гуляньями. Тогда у подножия холмов ставили огромные тенты для мясников, которые свежевали туши и выкладывали их на солнце, давая крови стечь. А потом мясо на телегах везли в порт и меняли на самые разнообразные товары. Тогда корабли представлялись нам настоящим кладезем сокровищ. Чужестранцы привозили на них шелк и бархат, чай и кофе, вина и специи, и разные диковинки из-за океана, — печально вспоминал старик. — Тогда очень многое приходилось покупать. Взять хотя бы эту мебель в столовой. Ее привезли на таком вот корабле. Да что там мебель! Кухонную посуду и ботинки приходилось везти сюда из Европы вокруг мыса Горн! — Он рассмеялся. — А после торгов начинались празднества с песнями и танцами, которые длились по две недели кряду. Мы с друзьями предпочитали родео. Раскрыв рот от восхищения, мальчишки наблюдали, как ловкие наездники управляются с лошадьми. Крестьяне по случаю праздника надевали свои лучшие куртки и повязывали голову разноцветными платками. Бог мой, а какие трюки они выделывали, соревнуясь друг с другом в храбрости и мастерстве! Помнится, мы сутками пропадали на родео и боях быков, а то утром отправлялись куда-нибудь на пикник, протанцевав до рассвета на балу. До чего приятно было, как следует подкрепившись и выпив вина, лениво валяться на траве и смотреть в ясное небо до тех пор, пока не подкрадется сладкая дрема! Тогда плясали не только молодые, но и старики, ведь только опытным танцорам под силу замысловатые па хоты. Вы бы видели, как они выстраивались в два ряда, напевая и хлопая в ладоши в такт музыке, менялись партнерами, выделывая ногами вязь танца… Мне лично всегда больше нравился харабе, и скажу без ложной скромности: в свое время меня считали одним из лучших танцоров. Когда распорядитель объявляет, какой паре танцевать, а все остальные становятся в круг, кабальеро подходит к сеньорите и сопровождает ее в центр круга. Сначала они вместе кружатся, потом расходятся, кабальеро срывает с головы сомбреро и бросает под ноги партнерше. Сеньорита начинает танцевать на широких полях шляпы под одобрительные возгласы и овации зрителей.
А иногда мы делали вот что: брали пустую яичную скорлупу и набивали разноцветной мишурой и серпантином. Следовало изловчиться и разбить ее о голову понравившейся тебе сеньориты, тогда можно было получить в награду поцелуй. Ох и нелегко украсть такой поцелуй под бдительным взглядом строгой дуэньи! — Дон Игнасио вздохнул, и воспоминания об ушедшей безвозвратно юности застлали его глаза влажной пеленой. — Кто бы мог подумать, что все так изменится? Мои дети живут кто в Санта-Барбаре, кто в Монтеррее, и ни один из них не знает, как выглядит корова. От иностранцев житья нет! Старый и любимый мной Йерба Буэна превратился в огромный порт Сан-Франциско. Вы видели, сколько там теперь кораблей? — Старик огляделся, ища поддержки у остальных гостей.