Золотые Ворота
Шрифт:
Перед ними открывался потрясающий вид. На юге простирался мост Золотые ворота и возвышались пики небоскребов Сан-Франциско, напоминавшие Манхаттан. На юго-востоке, где небо уже освещалось лучами восходящего солнца, чуть севернее рыбацкого причала, был заметен печально знаменитый остров Алькатрац. В самом конце залива виднелись остров Сокровищ, мост Бей-Бридж и Окленд. На востоке просматривались контуры острова Ангела, самого большого в заливе. К северу от него располагались городки Бельведер и Тибюрон, позади них — залив Сан-Пабло, а дальше уже ничего нельзя было
Немногие города на свете могут похвастаться таким великолепным видом, как тот, что открывается из Сосалито.
Машина направилась к центру городка, миновала ряды безупречно белых яхт и множество ветхих лодочных домиков, свернула в боковую улочку и остановилась. Водитель и сидевший рядом с ним пассажир сняли свои потрепанные плащи. Под ними оказалась форма дорожной полиции.
Водителю, которого звали Жискаром, досталась форма с нашивками сержанта. Это был плотный краснолицый мужчина ростом шесть футов три дюйма. Крепкая фигура, плотно сжатые губы и холодный дерзкий взгляд, делали его воплощением общепринятого представления о крутом полисмене.
В жизни Жискару довелось немало общаться с полицией, но он всегда стремился свести его к минимуму. При всем желании Жискар не смог забыть тех случаев, когда полицейские пытались упечь его за решетку.
Второй пассажир — его звали Паркером — был высоким, худым, с отталкивающей внешностью. За полицейского его мог принять только слепой или близорукий. Судя по его жаргону, в общении с полицией Паркеру везло гораздо меньше, чем его коллеге, и далеко не всегда удавалось избегать тюремной камеры.
Жискар и Паркер свернули за угол и вошли в местный полицейский участок. За стойкой в это время находились двое полицейских, один из которых был молод, другой годился ему в отцы. Оба выглядели усталыми и грустными, как люди, нуждающиеся в хорошем сне, но тем не менее оба были вежливы и любезны.
— Сержант Жискар. Патрульный Паркер, — представил обоих Жискар. Он достал из кармана длинный список. — Вы, должно быть, Махони и Нимитц?
— Да, это мы, — ответил бесхитростный молодой человек с ирландским акцентом. — А откуда вы знаете?
— Просто умею читать, — не очень вежливо ответил Жискар, по натуре человек не слишком любезный. — Как я понимаю, ваш шеф не предупредил никого о нашем приходе. Мы здесь по поводу этой чертовой автоколонны, что должна скоро пройти через наш район. Соответствующие указания получены только сегодня утром, и теперь нам приходится срочно все проверять. А вообще, надо сказать, в полиции Калифорнии полным-полно не только неграмотных, но итугих на ухо полицейских.
— Не могли бы вы сказать, что у нас не так, сержант? — вежливо осведомился Нимитц.
— Да нет, думаю, у вас все в порядке, — Жискар просмотрел список. — Просто нужно уточнить несколько моментов. Когда заступает дневной патруль? Сколько в нем людей? Где патрульные машины? В каком состоянии камеры?
— Это все?
— Все. Даю две минуты. И поторапливайтесь! Нам нужно проверить все участки отсюда до Ричмонда.
— Патруль заступает в восемь часов. В нем восемь человек, вдвое больше обычного. Машины...
— Могу я на них взглянуть?
Нимитц взял ключ и повел гостей в конец квартала. Там он открыл двойные двери гаража, где стояли две патрульные машины, отполированные до блеска, словно выставочные образцы, явно по случаю проезда особо важных персон.
— Где ключи от машины?
— В замке зажигания.
Все трое вернулись в участок. Жискар кивнул на входную дверь.
— А ключи от участка?
Молодой человек удивленно посмотрел на сержанта.
— Я знаю, что обычно участок не запирается, но вдруг понадобится срочно покинуть здание. Вы же не оставите дверь открытой?
— Понимаю, — Нимитц махнул в сторону доски с ключами.
— Теперь проверим камеры.
Молодой полицейский взял ключи и повел гостей осматривать камеры. Они прошли по коридору и свернули за угол, где их не могли видеть случайные посетители участка. Нимитц вошел в камеру. Жискар вытащил пистолет и ткнул им в спину молодого человека.
— Мертвый полицейский никому пользы не принесет, — философски заметил он.
Через минуту к Жискару присоединился Паркер, толкавший перед собой ошеломленного и разгневанного Махони. Обоим несчастным залепили рты, надели наручники и оставили сидеть на полу, спиной к решетке, отделявшей камеру от коридора.
По выражению глаз полицейских было видно, что они страдают от сознания собственной беспомощности.
Жискар сунул ключи от камеры в карман и вернулся в комнату дежурных. Там он забрал с доски еще два комплекта ключей, запер входную дверь и отправился в гараж. Они с Паркером вывели машины, Жискар запер дверь и сунул ключи в тот же карман. После этого Паркер направился к «шевроле», чтобы забрать остальных. Когда четверо их приятелей вышли из машины, то были одеты не в комбинезоны, а в новенькую, с иголочки, форму полиции штата Калифорния.
Машины двинулись по сто первому шоссе национального значения, потом повернули на запад и выехали на шоссе рангом пониже, под номером один, миновали лес Мюир с его стоянками доисторического человека, расположенными на высоте двести пятьдесят футов, в лесу, в гуще калифорнийских реликтовых деревьев, и в конце концов остановились в национальном парке, на горе Темелпе. Там Жискар достал радиотелефон, который отлично подходил к его форме, и вызвал «Пи один».
В заброшенном гараже Брэнсон терпеливо дожидался звонка.
— "Пи один" слушает!
— Говорит «Пи три»! У нас все в порядке.
— Хорошо. Ждите на месте.
В эти ранние утренние часы дворик и улица перед роскошным отелем, расположенным на вершине холма Ноб Хил, были бы пустынны, если бы не шесть человек, стоявших на пороге отеля, который за всю свою долгую и славную историю не зарабатывал за одну ночь столько денег, сколько удалось получить этим утром. Седьмой из присутствующих, высокий красивый мужчина с орлиным носом, одетый в отлично сшитый костюм в мелкую клетку, мерил шагами подъездную дорогу. Несмотря на седину в волосах, он выглядел очень молодо.