Золушки

Ульсон Кристина

Поэтому Фредрика довольствовалась редкими встречами, привыкла быть на вторых ролях и не претендовать на роль единственной женщины в его жизни. Следуя своим принципам, она не страдала оттого, что их отношения никак не развивались. Спенсер Лагергрен ее вполне устраивает, уговаривала себя она.

— Не поддается, — сказал Спенсер, утирая пот со лба, после долгих попыток открыть принесенную с собой бутылку вина.

Фредрика даже бровью не повела, прекрасно зная, что он скорее умрет, чем позволит ей открыть вино. Обычно Спенсер отвечал за вино, а Фредрика — за музыку. Они

оба были без ума от классики. Иногда Спенсер пытался уговорить ее сыграть ему что-нибудь на скрипке — Фредрика так и не решилась продать инструмент, — но она всегда отказывалась.

— Я больше не играю, — коротко и решительно отвечала она, и на этом разговор считался оконченным.

— Может, положить ее ненадолго в теплую воду, тогда легче пойдет? — бормотал себе под нос Спенсер.

Он корпел над бутылкой, а его тень, подрагивая, двигалась туда-сюда по кафельному полу. Кухня была такая крошечная, что он лишь чудом умудрялся не наступить Фредрике на ногу. Но нет, это невозможно — Спенсер никогда не смог бы наступить на ногу женщине, ну разве что метафорически, когда речь заходила о феминизме и он начинал отстаивать свои старомодные убеждения. Причем делал он это настолько виртуозно, что почти всегда оказывался прав. Отличное чувство юмора, теплота, хорошие манеры и живой ум — комбинация, делавшая его очень привлекательным мужчиной в глазах Фредрики, да и многих других женщин.

Из динамиков доносился Шопен. Краем глаза Фредрика заметила, что Спенсер наконец-то справился с бутылкой, подошла к нему сзади, тихонько обняла и устало прижалась к единственному телу на земле, которое она знала почти так же хорошо, как и свое собственное.

— Просто устала или совсем вымоталась? — тихо спросил Спенсер, наливая вино в бокалы.

— Вымоталась, — улыбнувшись, прошептала Фредрика, прекрасно зная, что и на его губах играет улыбка.

Он обернулся и протянул ей бокал. На долю секунды она прижалась к его груди и прошептала:

— Прости, что я сегодня так поздно…

Не говоря ни слова, они чокнулись и с наслаждением сделали первый глоток, смакуя напиток.

До встречи со Спенсером Фредрика не особенно жаловала красное вино, но теперь она просто жить без него не могла — да, за годы их знакомства пожилой профессор, бесспорно, успел научить ее не только хорошему…

— В прошлый раз опоздал я, — заметил Спенсер, ласково погладив ее по щеке.

— Только сейчас уже одиннадцать, Спенсер, — с улыбкой возразила Фредрика, — в прошлый раз ты опоздал не так сильно.

Вдруг непонятно почему у нее на глаза навернулись слезы — то ли от чувства вины, то ли просто от усталости.

— Ну, милая, ну что ты… — принялся успокаивать ее Спенсер.

— Прости, не знаю, что со мной такое…

— Ты просто устала, — решительно оборвал ее Спенсер. — Ты устала от этой ненавистной работы! Устать от работы, да еще и нелюбимой, — дурное сочетание, друг мой…

— Знаю, — тихо отозвалась Фредрика, делая очередной глоток, — знаю…

— Возьми завтра отгул, — предложил он, крепко обнимая ее за плечи, — давай проведем день вместе!

— Не получится, — вздохнула Фредрика. — Работаю над

новым делом, пропала маленькая девочка. Поэтому я так сильно задержалась: вечером пришлось допрашивать маму и ее нового бойфренда. Жуткая история, просто невероятно…

Спенсер прижал ее к себе, она поставила бокал на стол и обняла его за шею.

— Я скучала по тебе, — прошептала она.

Такие слова, безусловно, нарушали их негласное соглашение, но сейчас Фредрике было не до этого.

— Я тоже по тебе скучал, — прошептал Спенсер, целуя ее в макушку.

Фредрика удивленно воззрилась на него.

— Представляешь, какое совпадение? — усмехнулся он.

В начале второго Фредрика и Спенсер решили все-таки попробовать поспать. Спенсеру, как всегда, заснуть удалось без особых затруднений, а вот Фредрике пришлось тяжелее.

В небольшой однокомнатной квартире у стены стояла широкая двуспальная кровать. В остальном обстановка была более чем скромной: два вытертых английских кресла и изящный шахматный столик. Около крошечной кухни — обеденный стол и два стула.

Квартира досталась Спенсеру после смерти отца, около десяти лет назад, и с тех пор они с Фредрикой перестали встречаться в других местах. Дома у Спенсера она так и не побывала, что в общем-то было довольно логично. Помимо встреч в этой мансарде, иногда Фредрика ездила с ним за границу, когда его приглашали на какую-нибудь конференцию. Наверное, некоторые коллеги догадывались об их романе, но, честно говоря, ей было абсолютно все равно. К тому же Спенсер занимал до неприличия высокое положение в мире науки, поэтому коллеги воздерживались от лишних вопросов.

Фредрика свернулась калачиком в объятиях Спенсера — он крепко спал, дыша ровно и спокойно. Ласково погладив его по голому плечу, она подумала, что не представляет себе жизни без него. Крайне опасные мысли, тут же одернула она себя, но из головы-то их не выкинешь… Особенно глубокой ночью, когда бывает так одиноко…

Фредрика осторожно, чтобы не потревожить его, перевернулась на спину.

Визит к Саре Себастиансон оказался нелегким во всех отношениях. С одной стороны, из-за самой Сары — она была совершенно не в себе. А тут еще Петер! Не смог скрыть злорадства, когда Алекс решил, что Фредрике не стоит ехать на допрос в одиночку, постеснялся бы! Она сразу заметила, как тот расправил плечи и ухмыльнулся.

«Ни в коей мере не сомневаюсь в твоем профессионализме», — вспомнила она слова Алекса.

Фредрика прекрасно понимала, что происходит. Ну чего, спрашивается, ожидать от молодой женщины с высшим образованием? По их мнению, максимум того, на что она способна — научиться отправлять документы на ксерокс. Стоило ей осмелиться озвучить собственные соображения, как Алекс моментально напрягался.

Как, например, насчет той женщины во Флемингсберге! Фредрика никак не могла исключить ее из списка потенциальных подозреваемых. Чудовищно! Сару даже не попросили описать ее внешность, поэтому фоторобот так и не составили! По дороге домой Фредрика сделала еще одну попытку заговорить об этом, но Алекс лишь устало отмахнулся.