Зомби
Шрифт:
— Не парься, Стрелка, — я ж не ростовщик какой, чтоб чужие долги копить, — Обещай впредь поосторожней… не лезь без ума.
— Обещаю, — горячо подтверждает Стрелка.
Она так и идет, вцепившись в мой рукав, смотрит на меня преданно, как собака, и мне это не нравится. Я ее приручать не собирался.
— Откуда ты знаешь?
— Чего?
— Что я гимнастикой занималась…
— Так видно по телу. Тело у тебя тренированное.
— У фигуристок оно тоже тренированное, — бурчит Стрелка.
— У фигуристок нет таких мозолистых ладоней, — у меня нет ни малейшего
Вот вы, наверно, спросите: а чего ты Виктор такой смурной? Тебе что, для девчонки вакцины жалко было? Ну, во-первых, если не кривить душой, то скажу честно, жалко. Этой вакцины в магазине не найдешь. И с зомби она больше не падает. Будет ли возможность ее достать? Я не знаю.
Меня больше другое напрягает, что я засветил вакцину перед «соратниками», которые своими глазами видели, как она вытащила Стрелку с того света. Как думаете, на что они готовы, чтоб заполучить вакцину? Вот именно, на что угодно. А кто из них допустит мысль, что я отдал всю вакцину и себе ничего не оставил? Никто. Вот и делайте выводы. Мне теперь даже на горшок чтоб садиться: сначала надо шашку оголить, и только потом все остальное.
Тем не менее, добрались без проблем. Пятьсот шагов, если никто не мешает их пройти, — дело не сложное. Нас действительно ждали. Дверь черного хода предупредительно раскрылась, и мы просочились в здание универа. Кто за нами запирал, я не обратил внимания. Отвлекся на встречающую толпу. Реально, нас встречают, будто мы не в соседний магазин ходили, а с Марса вернулись.
Чувствую себя членом китайского политбюро во время съезда депутатов: бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овации. Красавчик сияет, как новогодняя гирлянда. А что? Он свою славу заслужил. Организация рейда — его заслуга. Я по-тихому ныкаюсь за спинами соратников и прячу в инвентарь шлем, шашку и щит. И так засветился дальше некуда.
Из толпы показывается Плюшик, солидный как стокилограммовый плюшевый медведь, и под несмолкаемый аплодисмент толпы уводит нашу группу в помещение столовки. Столовая встречает нас одуряющим запахом жареного шашлыка. Я думал, что вся толпа тоже сюда ломанется. Но нет, Плюшик пропустил только наш отряд и двери запер изнутри. Понимаю, столовая закрыта на спецобслуживание. А я что? Я не против, если обслуживать будут именно меня.
Плюшик ведет нас к столам, делая попутный доклад:
— Пришлось сдвинуть электроплиту. Под вытяжкой поставили мангал.
— А дровишки откуда? — строго спрашивает Красавчик, отыгрывая вернувшегося с охоты барина.
— Разобрали кое-какую мебель, — отвечает Плюшик, — Холодильники не работают, мясо так и так испортилось бы. Вот решили замариновать на шашлык.
— Это вы хорошо придумали, — одобряет Красавчик и я с ним полностью согласен.
Мы рассаживаемся. Две девушки в строгих белых рубашках начинают накрывать на столы, а я невольно вспоминаю Алену. Она тоже всегда носит белую рубашку. Даже сердце защемило. В толпе встречающих я ее не видел. Весь аппетит, сука, сразу пропал. Бухнуть что ли? Не зря же я нагружал текил да коньяков. Но тут уже без меня догадались. Тролль достает из инвентаря две литровые бутылки водки.
— Мясо без водки только собаки едят, — наставительно заявляет Тролль.
Девушки подают шашлык. Ставят бутылочки с кетчупом.
— А хлеб? — спрашивает кто-то.
— Хлеба, к сожалению, нет.
— Э, ребята, хлеба догадался кто-нибудь взять?
Все молчат. Походу, кроме меня никто не догадался. Я выкладываю на стол три буханки. Кто-то сразу начинает нарезать хлеб. Тролль разливает по стаканам водку. А я знаю по опыту, такие спонтанные веселья часто перерастают в безудержную пьянку. Передо мной тоже ставят полстакана водки.
Красавчик толкнул идеологически выверенный тост за наше сообщество, непреклонно перерастающее в содружество, которое со временем спечется в единый монолит студенческого братства. Мутит что-то Красавчик, как пить дать мутит. Я стакан поднял, даже с кем-то чокнулся, но пить не стал, поставил обратно.
Тут, откинув со лба свою стреловидную челку, слово берет Стрелка. И предлагает выпить за Виктора. За меня, то есть. Стрелка напоминает, как я победил страшного зомби-пятерку, а затем спас ее от неминуемой страшной смерти. К моему удивлению, тост поддержали все. Мне тоже отвертеться не удалось. Закидываю в себя полстакана водки на голодный желудок, и чувствую, как начинаю стремительно косеть.
— Вить, закусывай давай, — кто-то заботливо пододвигает ко мне тарелку с шашлыком, и я решаю, что пожрать все-таки надо.
Пока набиваю рот мясом и хлебом, слово опять берет Красавчик и начинает петь сладкозвучным соловьем про то, что мир вернулся во времена, когда охотник и воин — есть добытчик и самый уважаемый член общества, а все остальные, так сказать, его обслуживают. Кормят, холят и лелеют…
Тролль и другие захмелевшие парни новое мироустройство активно одобрили и предложили за него выпить. Снова пошла по кругу бутылка, наполняя стаканы. Выпили. Я опять пропустил.
— А еще, добавляет Красавчик, игровая система устроила все так, что охотник, принесший в «свое племя» добычу, получает очки репутации.
— Что еще за очки репутации? — раздаются заинтересованные голоса, а Красавчик только того и ждет.
— Вот к примеру сегодня. Мы притащили по шестьдесят кг продовольствия. А это по шестьдесят очков репутации каждому… это много! — Красавчик для убедительности задирает в потолок указательный палец, — Тот, кто будет драить сортиры, шестьдесят очков репутации заработает месяца за два.
— А что… — Тролль пьяно икает, — … кто-то реально согласится драить сортиры?
— А что остается-то? — возвращает вопрос Красавчик, — Не хочешь рисковать, будь полезен обществу иначе.
— А кто будет решать? — задает кто-то непонятный вопрос.
— Что решать?
— Ну кто будет решать, полезен ты обществу или нет.
— Сама игровая система и решает, — поясняет Красавчик, — От твоих очков репутации и будет зависеть, что ты будешь кушать: шашлык с водкой или шиш с маслом.