Зомби
Шрифт:
До вечера успели расколошматить еще несколько стад. Пару раз вожакам удалось уйти, еще один раз вожак смылся вместе с загонщиками. Одного вожака зарезал я, когда тот кинулся на моего напарника. Напарник выжил, но попал на стоимость зелья и вакцины. Теперь ему на это поселение придется долго ишачить, чтоб отработать.
По итогу дня система насчитала отряду порядка пятисот очков репы с поселением «Новая федерация» и под полторы тысячи монетами. Вроде немало, но, если раскидать на сто бойцов, получается совсем не густо. С опытом тоже самое. Низкоуровневые взяли по уровню, а кто-то
Когда вернулись в поселение, нас развели по комнатам. Мне, как гостю поселения, принявшему участие в зачистке, выделили хоть и тесную, но отдельную комнатенку. Ужин, сказали, принесут прямо сюда, а потом оставили в одиночестве, чему я только рад. Денек выдался тяжелый, в ушах до сих пор стоит грохот выстрелов. Чувствую себя оглохшим на оба уха.
Тем не менее стук в дверь услышал. Вошла женщина с подносом, выставила на столик тарелку горохового супа с копченостями, пресную лепешку вместо хлеба, стакан чаю. Женщине под тридцать, довольно привлекательна. Кому-то ее бедра покажутся широковаты. Но я считаю, в этом есть своя красота, некоторым женщинам очень даже идут широкие бедра. Вы спросите, а чего это ты, Витя, вдруг так заострил внимание на внешних данных этой женщины? А я бы и не заострял, если б женщина сразу ушла, а она ушла не сразу.
— Вам еще одна услуга полагается, — женщина говорит так, будто напоминает мне нечто, что я и сам должен знать.
— Какая услуга? — спрашиваю.
— Вам так обязательно… от меня это услышать? Чтобы в слух?
Женщина смотрит на меня, будто я заляпался нехорошим чем-то, чем-то постыдным. Будто я не совсем пустое место, но что-то вроде грязи под ногами. И как бы не хотелось эту грязь не замечать, но считаться приходиться, мол или обход ищи, или ходи по ней, только обувь потом придется отмывать. Не, я привык, что на меня, как на пустое место смотрят, но я с этим не смирился и мириться не собираюсь.
— Да, — говорю, — Обязательно. Именно чтобы в слух.
— Оральный секс… минетик… за щеку взять… другие названия нужны или достаточно?
— Вполне достаточно, — я уже сам начал злиться. С чего она меня-то выставляет дрянью какой-то? Я ее вижу впервые в жизни.
— Тогда позволите приступить? — спрашивает женщина, тщательно пряча отвращение.
— Приступайте, — говорю, вот никогда не мог спокойно реагировать, если меня кто-то пытается взять «на слабо».
Я до последнего думал, что это толи злой розыгрыш, толи проверка какая-то нелепая. Что сейчас женщина остановится, а следом объяснится как-то. Но она не остановилась. Она опустилась на колени, расстегнула мне ширинку и начала делать ровно то, о чем говорила. И при этом довольно жестко, помогая рукой, передергивает туго сжатыми пальцами. Не, я возбудился, конечно, но ведь больно. А я ж не мазохист.
— Хватит… черт… прекрати. Больно же, — я отталкиваю ее руки, — Слушай, я в силовых структурах не служу, у меня хер не дубовый.
Женщина меня выпускает изо рта, обтирает рукавом губы. В ее глазах непоколебимая решимость идущего в атаку бойца и обида в набухающих слезой глазах.
— Может все-таки объяснишь, что здесь происходит? — я умышленно перехожу на «ты», мы с этой женщиной явно уже перешли ту черту, когда «выкать» еще уместно.
— Ты издеваешься? — она тоже «выкать» перестала, — Тебе надо не только мой рот трахнуть, да? Еще и мозги тоже?
— Слушай… — чтобы не перейти на крик, я считаю до трех, — …я здесь первый день. Я чего-то не знаю, видимо. Либо ты объясняешь, либо валишь отсюда. Я твоими обвинениями дурными уже сыт по горло.
— Первый день? — хоть какая-то нормальная эмоция — она удивилась.
— Сядь, — поднимаю ее с колен, усаживаю на кровать, даю в руки кружку, моего между прочим чая.
— Извини… — она смотрит на меня новым взглядом, — Обычно новички низкого уровня. У тебя пятнадцатый. Я подумала, ты давно здесь, просто раньше не попадался.
— Ага, я почти как человек невидимка. Пока в упор со мной не столкнешься, остаюсь незаметным. Так чего ты взъелась на меня?
— До всего этого… дерьма, — она явно пыталась подобрать более благозвучное слово, но по всему видно, не смогла, — У меня был свой бизнес… небольшой, но доходный. Я была уважаемым человеком. А теперь… — она набрала в легкие побольше воздуха, чтобы хватило сил вытолкнуть из себя тяжелые как камень слова, — а теперь я разношу по комнатам баланду и в перерыве между супом и компотом бойцам минет делаю.
— И кто тебя заставляет? Комендант?
— Система. Меня заставляет система. Для меня это единственный реальный способ набрать очки репутации.
— Я один черт не понимаю, зачем тебе это такой ценой, — я вижу, что она не глупа и не лишена чувства собственного достоинства, но мотивов ее не понимаю совершенно.
— Еще б ты понимал, — она снисходительно усмехается, — А дети у тебя есть?
А вот теперь я начинаю понимать. И я не хочу узнавать подробности, здоровы ее дети или больны, сколько их и в каких условиях выживают. Достаточно знать, что она идет на это ради детей.
— Ладно. Я тебя понял. Но можно это делать хотя бы не второпях? Насколько я успел изучить систему, одного факта твоего унижения ей будет недостаточно…
— Верно понимаешь. Нужен еще факт семяизвержения, — подтверждает женщина, — Но вечера при свечах все равно не выйдет. Мне вставать в шесть утра…
Она смотрит на меня, будто ждет чего-то. И я не понимаю, чего именно. Чтоб я вызвался с утра за нее поработать? Степень моей почтительности к ее материнской самоотверженности так далеко не распространяется, но я все же спрашиваю.
— Есть вариант?
— Можно заказать сауну… там два часа минимум… и мне эти часы зачтут в отработку.
— Сколько?
— Десять системных монет.
— Ладно. Заказывай, — десять монет мне в аккурат начислили по итогу «выполнения боевой задачи» Останусь при своих.
— Ты не думай, — говорит женщина, — Мне сегодня система только на тебя такое задание выдала. Всем подряд интим услуги оказывать не предлагает. Ты наверно что-то важное сделал… может поступок совершил героический…