Зона 2018

Они стояли на краю брошенной деревни больше получаса. Шкет за это время выкурил пол пачки сигарет и весь издергался из-за непрекращающихся звуков ночной зоны, - далеких рычания и воя, шелеста в кустах и писка крыс. Иногда до них долетали приглушенные звуки очередей крупнокалиберных пулеметов близкого кордона охранения военных сил ООН. Солнце почти село за горизонт и справа, за развалинами кирпичного дома и заросшим серой полынью полем, виднелся его больше чем на треть севший, ярко - оранжевый диск солнца. Ночные звуки Зоны не могли нарушить ту особенную, присущую только ей тишину. Для впервые попавшего сюда человека она не естественна, и он из далека глядя на высотные дома одного из брошенных городов, - особенно вечером, - ожидает увидеть всполохи фонарей, в это время еще бледные и почти ничего не освещающие. Увидеть мерцание света в черных глазницах окон, где вся семья, собравшись вечером после рабочего дня, решают свои проблемы, сорятся, мечтают и строят планы на будущие, обсуждают прошедший день, одним словом живут той жизнью от какой Курта просто физически воротило, вот и сбежал в Зону, в надежде хоть как-то изменить хотя бы свою судьбу, чтобы не погрязнуть в том домашне-робоче-семейном существовании, (назвать это жизнью у него не поворачивался язык). Сам Курт сидел на мотоцикле и, опустив голову, смотрел на потрескавшийся, с пробивающейся сквозь разломы зеленой, молодой травкой асфальт. Его голову, даже когда он держал ее, прямо почти полностью скрывал капюшон черного пыльника. Шкет еще раз со вздохом поглядел на почти севший диск солнца и снова потянулся за сигаретами. Стоять на месте было не в моготу, он, внимательно проверив перед собой путь, осторожно взял наперевес МР-5 и подошел к ржавым воротам ближнего дома. Его заинтересовал почтовый ящик, вернее не он сам, а его содержимое. За мутным и грязным стеклом ящика было видно, что в нем бумага. Шкет стволом автомата откинул крышку ящика и окуратно достал старую, гнилую газету. Он расправил на ладони бумагу и рассмотрел год - 2007! Стоп, как 2007? Зона ведь образовалась еще раньше, на много раньше, в 1986! То есть та, обычная зона отчуждения, без мутантов, физических аномалий и артефактов. Последние конечно тоже были, но весьма специфические, - метал, цветной и черный, двигатели и комплектующие той техники, что учувствовала в ликвидации аварии, и многое другое, в спешке брошенное людьми… И мародеров не очень беспокоил тот факт, что фон на пример чугунных ванн и радиаторов из многоэтажек Припяти, в несколько раз превышал допустимый. А фон брошенной техники со свалки из Рассохи вообще был предельным, и один и тот же ликвидатор более чем два раза просто не мог совершать на ней рейс. В Зоне оставались самоселы и работники ЧАЭС, которая как, оказалось, работала еще до 2001 года. Но, ни, а какой доставке почты и речи не может быть! Даже если здесь жили самоселы, то никто бы ни стал им доставлять почту, им то и пенсии не всегда в срок доставляли, если вообще доставляли. А здесь газета за 2007 год! Это просто непостижимо, не реально! Хотя в Зоне все реально, здесь и не такие вещи происходят. Такие, что газета за 2007 год, просто детская шалость, дешевый трюк провинциального фокусника перед настоящим мастерством иллюзиониста высшего класса…

– Курт! Посмотри, что я нашел! Представляешь, газета за 2007 год! Откуда она только здесь…- Положи на место!
– Твердым голосом, не поднимая головы, перебил Шкета сталкер.

– Что?… Да ты не понял, газета ведь за… - Шкет сам собой замолк, увидев направленный на него взгляд Курта. Тот поднял голову от земли и откинул капюшон, предоставив Шкету возможность в полной мере рассмотреть его. Само лицо у Курта было обычное, человеческое, правильное и умное, но уж больно ожесточенное. А может, оно всегда таким было, ведь или на оборот, именно сейчас такое, ведь Шкет всего во второй или третий раз как следует, рассмотрел его лицо. Но вот глаза… В них вертелась странная, даже можно сказать страшная, не человеческая мысль, постичь которую никто кроме ее владельца был не в силах. И вместе с тем в них было, что-то потустороннее, не от мира всего. Однажды сразу после Выброса, когда Зона отвоевала у вояк (и всего остального мира кстати тоже) еще несколько километров земли, Шкет пробирался к кордону охранения и решил пройти через укрепрайоны ООН. Дело это было рискованное, так как можно было запросто наступить на неразорвавшуюся после штурма тварей мину или попасться на зуб падальшикам. Но с другой стороны прорыв на этом участке был совсем не давно, и можно было, если повезет разжиться оружием и патронами. К тому же этот блокпост был под ведением бундесвера, а значит, поставляли им все самое качественное и главное в нужном количестве. Немцы народ дисциплинированный и со снабжением дело у них обстоит не в пример лучше, чем у русских или украинцев. Что интересно, у белорусов значительно с этим лучше, а, казалось бы, такая же страна с такими же генералами, разворовывающими военную казну и прапорщиками торгующими оружием, ан нет, все значительно лучше у них.

Тогда Шкет возвращался почти налегке, и возможность разжиться качественным и главное надежным немецким оружием и еще чем что под руку попадется. Дух от бывшей линии охранения шел тяжелый, с примесью пороховой гари и вони разложения. По мере приближения к зданиям, он только усиливался, и сталкер не выдержал и одел респиратор. Стараясь идти по воронкам от разрывов мин и нашей родной артиллерии, он быстро дошел к постройкам и устремился к полуразрушенной баррикаде из мешков с песком уложенных друг на друга, наверху которой косо стоял немецкий легкий пулемет с заправленной лентой. Такая удача вскружила ему голову и он на время забыл об осторожности, и к баррикаде подходил с опущенным автоматом и почти бегом. Но тут над баррикадой поднялась и уставилась на него единственным глазом голова человека. Шкет здорово струхнул, прежде чем сообразил что это, по сути, и не человек уже, а всего лишь зомби. Их оказалось там еще четыре, тупых безмозглых создания, которые имитировали осознанную деятельность на всеми покинутом блокпосту. Там же он нашел и труп контролера, кто-то прикончил мутанта совсем недавно, тот даже не успел начать разлогатся и его "куклы" так и остались там без своего "кукловода". Тогда же Шкету и пришла в голову мысль посмотреть в глаза одному из самых страшных созданий Зоны. Просто так, ведь скольким вообще хотя бы издали рассмотреть контролера? А тут такой шанс… Посмотреть в глаза! в глаза! этой твари. Глаза у контролера оказались очень похожи на человеческие, не сплошь темные как у разных тварей, а вполне привычные, но только внешне. Через секунду Шкет пожалел о своем решении. Страх, дикий страх, глаза даже мертвого мутанта сковали волю сталкера, и лицо твари заняло весь кругозор не отпуская воли. И в них были отголоски мыслей, нечеловеческих, непостижимых невероятных мыслей. Тогда он с трудом смог преодолеть наваждение…

Вот и сейчас, глядя в глаза Курта, Шкет ощутил тоже, что и тогда, те же отголоски непостижимых, высших для обычного человека мыслей… Правда того наваждения не было, но все равно Шкет сразу вспомнил тот блокпост… Он не сразу понял, что Курт что-то ему говорит, а когда опомнился, на него смотрел ствол мощного Бельгийского браунинга "Хай Пауэр". И было видно, что с предохранителя он снят, и уж наверняка патрон в стволе.

– Э-э, Курт, ты чего?
– Шкет не на шутку перетрусил, что его сейчас пристрелят из-за гнилого клочка бумаги. Он быстро, но аккуратно положил на место газету и Курт не спеша убрал пистолет. "Псих, точно псих! Из-за куска бумаги… что с ним вообще происходит? И главное, Винт рассказывал, что чем дальше, тем все страннее Курт становится. Вот и сейчас, чуть не пристрелил ни за что ни про что. Что ж дальше с ним будет? А началось все с малого. Сначала откопал где-то старый, ржавый мотоцикл и переделал двигатель под питание от "Батарейки", - попросту снял старый двигатель и поставил новый, мощный и почти бесшумный электромотор. А все остальное оставил как есть, даже бак, но хотя тот тоже нашел свое применение, - в него он складывал артефакты. Сталкеры у бункера Винта пророчили ему, что тот на своем чудо-аппарате не доедет и до Свалки, даже не смотря на дорогой детектор аномалий закрепленный на руле. Но с тех пор прошло почти пять лет, и Курт, как, ни в чем не бывало, продолжал разъезжать по Зоне на своем бесшумном мотоцикле, на зависть всем. Правда, разъезжать, - слишком громко сказано. На самом деле пользовался он им редко и без какой либо последовательности. Мог сесть и отправится в брошенный поселок на расстоянии всего трех километров, а один раз заехал аж в Припять, - почти центр Зоны. Притом скорость он держал далеко не гоночную. Оно и понятно, даже с таким навороченным детектором как у него, смертельно опасно колесить по Зоне на большой скорости, здесь впору с болтом или гайкой на шнурке по метру прокладывать путь среди смертельных ловушек, но Курт был не из их числа. И как ни странно был по прежнему жив, здоров, в то время как те самые сталкеры, что пророчили ему при первой поездке "далекую" дорогу, все мертвы. Что впрочем, не удивительно. Сталкер - он как смертник, только час гибели растянут на неопределенный срок. Можешь загнуться при первой ходке, а можешь на двадцатой, а можешь уже находясь за Периметром погибнуть от рук мародеров или быть разорванным в клочья новым и неизвестным взаимодействием артефактов, в твоем контейнере. Про любого сталкера хоть раз побывавшего в Зоне можно было со сто процентовой уверенностью сказать, что здесь он и умрет, вопрос только когда и как. Не было ни одного случая, чтобы какой нибудь сталкер отправившись в Зону искушенный баснословными ценами на артефакты и приключениями, через определенный срок смог остановится, сказать себе "хватит" и раз и навсегда покинуть Зону с тугими карманами и остаток жизни прожить в достатке. Уходили, думали что навсегда, но просыпались на Киевском вокзале с тяжелой головой и пустыми карманами, без всего того ради чего рисковали головой и не раз обливались холодным потом. Просыпались, убивались, плакали, а потом благодарили судьбу, что их по крайнем мере оставили в живых и снова лезли в Зону. И так до бесконечности, пока смерть не прекращала этот потусторонний круговорот. Были и другие, они переводили все средства на денежный счет в банке, но все равно не находили в себе сил бросить сталкерство, потому как Зона - самый сильный наркотик. Она пожирает тебе изнутри и полностью тобой овладевает, ревниво оберегая какое-то время а наигравшись всласть равнодушно взирает на то, как молчит и не реагирует прибор с внезапно перегоревшим контактом на близкую "воронку" или "жарку", а сталкер доверившись показаниям датчиков и потеряв осторожность шагает к своей мечте, - навсегда покинуть Зону и тот дьявольский круговорот…

Курт не относился ни к тем, ни к тем, никто вообще не поддерживал с ним тесных или дружеских отношений кроме Винта. То есть врагов у него не было, и врят-ли кто-либо откажет ему в помощи, но друзей у него не наблюдалось. А известность он снискал своим мотоциклом и нестандартным, оригинальным образом. Почти всегда в пыльнике, молчаливый и внешне спокойный, не любивший шумных сборищ и вообще очень странный и никто не знал, что у него на самом деле, на душе и о чем он думает. К тому он старый, и очень опытный сталкер и боец, отлично владеющий всеми видами оружия и ничего не боявшийся. Ну, или, по крайней мере, страх он мастерски скрывал, что по сути ведь и означало бесстрашие. Он почти ни с кем не общался без особой нужды и вел жизнь странного отшельника. Напарников он так же не брал, а Шкет… а Шкет это просто особый случай.

Тем временем Шкет вернулся на прежнее место по правую руку от мотоцикла и добрым словом поминал Винта, за то, что тот снарядил в пару с Куртом. Мало того что за последние три дня они почти не разговаривали, так Шкет ловил себя на том, что иногда в голове появлялись какие-то странные, не понятные мысли…

"Ничего не поделаешь, долги, все из-за них".
– Шкет с остервенением растоптал тяжелым армейским ботинком очередную сигарету, и решился, наконец, задать давно не дающий покоя вопрос.
– Курт, - Почти взмолился сталкер.
– Ну, объясни ты толком, что мы здесь делаем? Третий раз проезжаем мимо этой деревни и каждый раз подолгу стоим здесь, ни разу и вглубь так и не продвинулись, зачем это все?!
– Курт поднял от земли голову, откинул капюшон и долгим взглядом посмотрел на Шкета. На этот раз взгляд его был чуть иной и не такой пронзительный, почти нормальный и сталкер заговорил, хотя Шкет даже не надеялся, что тот ответит.

– Видишь ли, эта деревня моя, я жил в ней еще до аварии. До первой.
– Первой мыслью Шкета была "Издевается, ну точно издевается!" Он ожидал, что Курт сейчас, вот сейчас хотя бы усмехнется, довольный тем как он провел молодого сталкера, но нет, шуткой здесь и не пахло. Возможно ли это? Нет, конечно… хотя… нет, точно нет! Сколько тогда ему лет? Даже если в 86 ему было пять-шесть лет, то сейчас ему почти сорок! Но на вид больше двадцати пяти ему дать невозможно. Может и жил, но точно не до первой аварии.

– До первой?
– Переспросил Шкет, но Курт не ответил, что впрочем, было не удивительно, поскольку он был невысокого мнения о молодом сталкере и обращался зачастую только по делу.

"Точно врет, не может быть это правдой"!
– Окончательно определился Шкет, хотел закурить, но пачка была пуста, а просить у Курта не хотелось, - тот врят-ли даст, а если откажет Шкету не хотелось снова чувствовать себя униженным. Но курить было не время, стемнело еще сильнее и в кустах и дворах брошенных домов часто раздавались шорохи и непонятные звуки. На Зону опускалась ночь, изменяя ее до неузнаваемости и внося свои коррективы в планы сталкеров, заставляя тех искать более-менее безопасное место ночлега, ведь не многие отваживались ходить по Зоне ночью, даже по относительно безопасным местам. Но в Зоне нет понятия "безопасность", здесь меняется и, ни в чем нельзя быть уверенным. "Послезавтра Выброс, твари попрут на кордоны ООН, Курт Винту говорил, что пережидать прорыв будет за периметром, а значит, появится в Зоне только на следующий день после Выброса, когда твари успокоится и вощеные перестанут утюжить с вертолетов приграничье - дальше они редко залетают, разве что по спецзаданиям. Значит, ближайшие три дня я буду работать в паре с кем-то другим, единственное радостное событие". Во дворе того самого дома в почтовом ящике которого Шкет нашел газету, раздался цокот копыт или когтей по асфальту. Шкет взял наперевес автомат и с раздражением ощутил как магазин автомата ощутимо шатался в креплениях. Винт в часть долга забрал и оружие, дав взамен "Макаров" и старый раздолбаный "МР-5", Курт поднял голову и достал из кобур браунинги. Звук не повторялся и угрозы он не ощущал, но пистолеты убирать не стал и закурил, медленно выпуская дым через нос. Не глядя, протянул открытую пачку Шкету. Внезапно сверху раздалось слабое электрическое гудение, справа с вершины столба донеслось такое же. Курт активировал детектор аномалий и сверился с его показаниями. Прибор, фиксировал незначительные электромагнитные излучения далеко слева, и все, никаких явных аномальных полей от одного и другого столба не наблюдалось. А дальше произошло такое, от чего у Шкета мурашки поползли по всему телу и он оцепенел от ужаса. Плафон ближнего столба, который был всего в двух метрах озарился, слабым, неровным и мерцающем светом, озаряя все вокруг мертвенным бледным излучением. А затем все фонари на столбах с треском и шипением стали зажигается, озаряя все вокруг и меняя весенние краски Зоны. В течение всего пяти-семи секунд фонари вспыхивали, образовывая световой коридор в сером сумраке Зоны. И этот коридор остановился на полпути, то есть фонари перестали загораться примерно на середине деревни, и этот адский коридор смотрелся просто чудовищно зловеще и нелепо. Шкет не знал что делать, мало того что оказалось лампы по истечению двенадцати лет были рабочими, так еще их нимало не смущало что электричества в Зоне тоже не наблюдали весь этот срок. Общежития работников станции не в счет, они существовали до первого взрыва, а вот кто, почему и как зажег фонари на столбах брошенной деревни, - об этом сталкер даже и не думал, все равно понять что происходит в Зоне не возможно, остается лишь принимать все как есть. Даже ученые, бьющиеся над тайной Зоны больше десяти лет, и ни на сотую долю не приблизились к разгадке…

– Что делать будем, Курт? Драпать надо пока не поздно!
– В полный голос сказал Шкет и нервно вертел по сторонам стволом пистолета-пулемета. Курт молча, не вставая с мотоцикла быстро его развернул, переключил тумблер на руле и мотор едва слышно зажужжал. Шкет быстро запрыгнул на сиденье, сталкер выжал сцепление (оно было самым сложным этапом в переделке мотоцикла, и Курт не одну ночь просидел в бункере Винта переделывая всю систему сцепления и скоростей). Тональность звука мотора изменилась и мотоцикл резко сорвался с места и поехал по разбитому асфальту. За деревней он немного сбросил скорость и включил фару и подрегулировал ее мощность. На развилке он свернул и они поехали по заросшей, почти не видной грунтовой дороге. Детектор аномалий молчал, и водитель увеличил скорость. Когда они проезжали мимо ржавого остова комбайна, так и оставшегося стоять на поле на экране ЖК-монитора детектора аномалий защищенного тонким, но прочным освинцованным стеклом показалось желтое и неровное пятно, под регулятором газа завибрировал датчик дополнительного оповещения. Тут же сработала автоматическая защита, - мотоцикл сбросил скорость и звуковой сигнал стал слышен сильнее. От такой резкой смены скорости Курт резко подался вперед а Шкет ударился подбородком о спину водителя. Курт глухо выругался, отключил автоматическую защиту и увеличил скорость. О существовании этой старой и очень мощной, но безопасной на расстоянии "жарке" он знал сколько помнил себя в Зоне. Со многими аномалиями всегда так, - пока ты на расстоянии от них, то они не опасны. Солнце почти село и сейчас из-за горизонта выглядывала лишь его маленькая верхушка, чтобы в течение последней минуты бросить прощальный свет на прокаженную землю Зоны. Курт со Шкетом ехали по большему полю, его низкая и серая весенняя трава в свете солнца казалась темно-красной и это выглядело очень впечатляюще. Далеко впереди наперерез им пролегая асфальтовая полоса шоссе, по бокам которой были высажены высокие, старые тополя. Справа, паралельно им, на краю длиного и широкого оврага тянулась полоса акаций, высаженых для того чтобы предотвратить постепенный смыв почвы, а том где полоса насаждений подходила почти в плотную к шоссе, виднелся низкий, стесанный с одной стороны земляной холм, - это и был бункер Винта, одного из авторитетных торговцев Зоны. Винт ни как не подходил под стандартное представлении о торговцах, напротив, он был высоким, широкоплечим, одевался в камуфляж и всегда был при оружии. В отличие от остальных барыг не чурался сам ходить по Зоне, не был прижимистым и рассчитывался честно, клиент был полным лохом и его можно было хорошо "обуть". Качество товара и честность быстро завоевали ему известность и многие сталкеры предпочитали пройти по Зоне лишние километры, лишь бы сбыть товар Винту. Понятное дело что остальные барыги после года такого "сотрудничества" захотели убрать конкурента, но не рассчитали силы, - к тому времени у Винта была своя команда, - сталкеры которые по разным причинам безвылазно жили в Зоне и постоянно находящиеся на службе торговца. Попытка сдать его военным тоже ни к чему не привела, - за соответствующею сумму, регулярно причисляемую на счет одному их генералов ООН, военные вертолеты при зачистках Зоны никогда не пролетали над бункером торговца, они вообще никогда не появлялись в этих местах.

Помимо торговли Винт занимался научными исследованиями, - содержал в бункере полусумасшедшего физика бьющегося над свойствами артефактов, и надо сказать не безрезультатно… Но и это было не все, Курт как никто лучше знал что сфера деятельности Винта на много разнообразней чем кажется, но об этом простым сталкерам знать совсем не обязательно…

Сейчас у входа в бункер виднелась всего одна одинокая фигура, - на ночь посты вокруг бункера снимались.

Все же странное чувство испытаешь при езде на этом мотоцикле, ведь кроме свиста ветра, шелеста шин и едва различимого писка электромотора ничего не было слышно, а аномалии больше не встречались, местность здесь была относительно безопасной. Курт заглушил двигатель мотоцикла. Возле бункера их уже ждал Винт, на открытом лице было выражение недовольства, а и длинные белые волосы придавали его облику некоторое сходство с коренными жителями Норвегии.