Зона для Сёмы–Поинта
Шрифт:
Автор хочет рассказать о случае, произошедшем в то время, когда по его сценарию снимали кинофильм «…по прозвищу «Зверь».
Весь технический персонал киногруппы решил подзаработать, воспользовавшись тем, что спецаппаратуру фильма, при въезде на съемки в колонию, особо не обыскивали.
Вот они и набрали водки и принялись торговать ею в зоне. Но кто-то настучал «ментам» и лафа прекратилась, а шмон увеличился на несколько часов, существенно сократив время съемок…
Нужно особо
Автор отлично помнит, как в то время, когда он отбывал отмеренный судом срок, сгорел филиал московской фабрики «Ява», которая снабжала пенитенциарные учреждения. В одной из таких колоний Автор как раз и сидел, и эта колония в течение нескольких месяцев не получала никаких табачных изделий.
Махорка, к которой раньше курильщики относились с некоторым пренебрежением и даже презрительностью, мгновенно превратилась в самый вожделенный продукт для курящего человека. И какой-нибудь зэк, получивший посылку из своей деревни с килограммом махорки, мгновенно становился лучшим другом всех окружающих его курильщиков.
В те времена, когда случились перебои с сигаретами, зэки, давясь и натужно кашляя, скручивая «козью ножку» из клочка газеты, курили сухую траву, а стоимость пачки сигарет подскакивала до двух, а то и до трех пачек чая любого сорта.
Так что в колонии, как и на свободе, действуют экономические правила: «спрос образовывает цены и рождает предложение» …
Пашка–Гнус взглянул на часы, висящие при входе в жилую секцию, и тут же направился в сушилку, которая в летний период использовалась в качестве склада для сломанных кроватей и тумбочек. Именно эта комнатушка, расположенная в самом конце коридора, и была, в летнее время, его явочным помещением, где Пашка–Гнус и встречался со своими агентами. Судя по времени, первым должен был появиться шнырь помещения нарядной — Солодовников Сергей, по прозвищу Серый.
Шнырь или уборщик нарядной является очень важной фигурой. При нем происходят все мало–мальски важные события, происходящие в колонии.
Выше уже говорилось: имеющий уши, да услышит, имеющий глаза, да увидит!
В полной мере в данном случае действует правило человека в форме, то есть человека, который при должности и постоянно мозолит глаза окружающим его людям. К такому человеку окружающие привыкают настолько, что просто перестают обращать на него внимание: он как бы становится частью мебели, привычной для глаза.
Кто станет обращать внимание на стол или стул?
Для чистоты эксперимента Автор предлагает:
Уважаемый Читатель, попробуйте описать, если вас вдруг кто-то попросит, внешность почтальона, официанта или уборщика? Автор уверен, что вряд ли у кого из вас получится, если только кто-то из вас не обратит свое, особое внимание, на симпатичную официантку или красавицу почтальона. А это столь частный случай, что нет смысла на нем останавливаться…
Пашка–Гнус потратил много сил и средств, чтобы заполучить шныря самой нарядной в свои сети. Подкупить и перетянуть предыдущего шныря нарядной на свою сторону, никак не удавалось: он был слишком пуглив, да еще и глуповат к тому же.
После нескольких неудачных попыток Пашка- Гнус пришел к весьма «оригинальному» выводу: если не удается перекупить человека при должности, нужно заменить этого человека и поставить своего человека на его место.
А кому можно доверять в местах лишения свободы? Конечно же, своему земляку, решил Пашка–Гнус. Рассмотрев внимательно каждую кандидатуру зэков первого отряда, то есть отряда, в котором числилась вся хозяйственная обслуга колонии, Пашка–Гнус остановил свой выбор на Сергее Солодовникове. А для того чтобы у того никогда уже даже в мыслях не появилось желание соскочить с его крючка, Пашка–Гнус провел сложную, но весьма эффективную, комбинацию.
После этой комбинации Сергей, или как его стал называть Пашка–Гнус, Серый, либо просто обязан был работать на Пашку–Гнуса, либо его быстро «опустили» бы за долги, которые, конечно же, и возникли при содействии людей Кемеровского Винта. Когда Серый заигрался настолько, что долг стал неподъемным для него, Пашка–Гнус благополучно объявил Серому о том, что его долги перекуплены им — Пашкой–Гнусом, и теперь его судьба зависит оттого, насколько Серый окажется благоразумным, и прямо в лоб предложил ему немедленно решить.
— Или ты, Серый, будешь работать на меня, или ты, как тебе, конечно же, ясно, переместишься в стойло «обиженных»!
И Серый, который сразу догадался — кому он обязан проигрышем, просто вынужден был принять условие Пашки–Гнуса, а потому он не долго думал и сразу сам задал вопрос:
— Что я должен буду делать?
И Пашка–Гнус очень доходчиво объяснил, что от него требуется…
Тем не менее как человек мстительный, но терпеливый, Серый затаил на Пашку–Гнуса злобу и дал сам себе слово, что когда-нибудь вернет должок с лихвою.
А Пашка–Гнус, как слишком самоуверенный человек, решил, что Серый никогда даже рта не посмеет раскрыть без того, чтобы не испросить у него разрешения…
Увидев Серого, осторожно переступившего порог комнатки, Пашка–Гнус приторно–слащавым голосом заворковал:
— Здравствуй, мой родной человечек! Как твое драгоценное здоровье? Не мучает ли совесть во сне? Хватает ли времени на прием духовной пищи?
— Спасибо, твоими молитвами, Пашенька! — в тон ему ответил Серый.