Зона для Сёмы–Поинта
Шрифт:
Если бы во время следствия или даже на суде вскрылась правда об изнасиловании, то максимум, который грозил Грегорову — десять, а то и пять лет усиленного режима. Но Аркадий дал слово своему родственнику — полковнику Черемных, которому обо всем рассказала Елена — скрыть историю с изнасилованием. Именно полковник и уговорил его дать ему слово, что он никогда не заикнется об этом изнасиловании, и Аркадий сдержал его даже в тот момент, когда суд приговорил его к высшей мере наказания — к расстрелу.
Чувствуя вину перед зятем, полковник Черемных сделал все возможное,
А когда его внезапно перевели на проблемную «двойку», сумел забрать вместе с собой и своего родственника, сославшись на то, что «двойка» достаточно трудная колония, находящаяся на грани расформирования, коллектив сотрудников — новый, а потому ему просто необходимы люди, которым он может доверять на новом месте. Начальство с его доводами согласилось и дало «добро» на перевод.
Полковник Черемных относился к той вымирающей категории людей, у которых было трепетное отношение к порядочности, к чести. И его, без натяжки, можно было безоговорочно отнести к числу честных и порядочных трудоголиков.
— Черемных не был кадровым военным, не заканчивал высшего специального милицейского образования. После окончания средней школы Валентин закончил МВТУ имени Баумана и ему пророчили успешную карьеру ученого в области космоса.
Уже на первых курсах студент Черемных написал работу, которую высоко оценил академик Кристи, у которого он посещал факультативный семинар. На этом семинаре речь шла о транспортах, двигающихся на воздушных подушках. По тем временам это была особо секретная тема разработок, а потому все, кто имел к этой теме отношение, находились под особым контролем Первого отдела.
Но когда до получения диплома оставалось несколько дней, и все руководство конструкторского факультета МВТУ имени Баумана было уверено, что кто-кто, а уж Валентин Черемных не только получит «красный» диплом, но его и непременно пригласят работать в группе академика Кристи, все их предположения рухнули в одночасье. Совсем неожиданно Валентин получил обычный, «синий», диплом, несмотря на то, что он защитился на «отлично» и не имел ни одной «четверки» за все время учебы в училище имени Баумана.
Валентин Черемных ничего не понимал и был уверен, что это просто какая-то техническая ошибка сотрудников экзаменационной комиссии и уже подготавливал письменный протест на имя председателя экзаменационной комиссии института, как его неожиданно вызвал к себе декан конструкторского факультета.
Когда Валентин вошел в его кабинет, то сразу догадался: случилось что-то серьезное. Профессор отводил взгляд в сторону, словно стесняясь смотреть ему в глаза.
У Валентина все похолодело внутри, и он стоял молча, переступая с ноги на ногу. Молчание затянулось на несколько минут и это становилось все утомительнее для них обоих.
Наконец, профессор виновато поднял взгляд на выпускника:
— Понимаете, товарищ Черемных, вы были у нас одним из самых лучших студентов на факультете… — декан сделал паузу, словно подыскивая нужные слова, — но было… решено… — он выразительно посмотрел наверх, — …что вы недостойны «красного» диплома… Более того, работать вас направляют в Комсомольск–на–Амуре…
— В Комсомольск–на–Амуре? — машинально переспросил Валентин и тут же с удивлением воскликнул: — Но там же нет ни одного предприятия, связанного с моей специальностью…
Валентин все еще продолжал верить в какую-то мифическую ошибку, допущенную кем-то в отношении него.
Профессор выразительно развел руками, наклонился и тихо прошептал ему на ухо:
— Вас лишили допуска… — затем суетливо протянул ему документы и диплом. — Надеюсь, у вас все сложится… — он тяжело вздохнул, недовольно крякнул, злясь на самого себя, и резко опустился в свое кресло…
Только теперь Валентин все понял: его лишили допуска секретности, что автоматически вычеркивало его из профессии. Конечно, он мог остаться в этой профессии чисто номинально, на преподавательской работе, к примеру, в средней школе преподавать физику, но это был потолок для его карьеры, который его никак не мог устроить.
Валентин был в таком трансе, что не знал, что делать, куда бежать, к кому обратиться. И тут мозг выудил из его памяти одно имя из далекого детства: Валентин вспомнил о своем приятеле, с которым они выросли в одном дворе и провели детство до самого поступления в институт. Валентин поступил в Бауманское училище, а его приятель — в Омскую школу милиции, то есть пошел по стопам своего отца, который, к тому времени, уже был назначен первым заместителем министра МВД.
Пару недель назад они встречались, посидели в ресторане, отмечая защиту дипломной работы Валентина, и Александр, уже ставший капитаном милиции, и успевший занять пост начальника отдела ГУИТУ, как бы в шутку сказал ему:
— Послушай, дорогой Валентин, ты что, хочешь всю жизнь корпеть над чертежами и заработать на старости лет рак легких? — и неожиданно предложил: — Иди к нам работать!
— К вам? Охранять преступников? — невольно воскликнул Валентин с некоторой брезгливостью.
— Охранять преступников есть кому, — недовольно скривился Александр. — Перевоспитывать и возвращать стране достойных строителей коммунизма— вот задача грамотных и честных сотрудников нашего управления, для которых такие понятия, как патриотизм и Родина не пустые звуки! — несмотря на пафос, было заметно, что молодой капитан искренно верит в то, о чем говорит.
Не желая обижать своего друга детства, Валентин перевел разговор на другую тему. Но сейчас, вспоминая их разговор, Валентину уже не казалось, что работа, которой занимается Александр, унизительна и неблагодарна. Действительно, кому-то же нужно заниматься и перевоспитанием оступившихся людей? И чем больше он размышлял на эту тему, тем больше ему хотелось попробовать использовать свои силы совершенно в другом качестве. Ему неожиданно пришло в голову: а что если этот поворот в его Судьбе не простая случайность, а знак, поданный ему свыше?