Зона эрогенных действий

Павлов Игорь Васильевич

— Ну у вас живота не видно, — усмехнулась я.

Бабка рассмеялась, но следом раскашлялась. Минут десять ждать пришлось.

— За семьдесят медяков даже клячу не дам, — брякнула бабка, успокоившись и выпалила неожиданно: — Может через девять месяцев, как по ребёночку родите нам. Двух жеребцов дадим, и отправляйтесь хоть на все четыре стороны.

— Не, ба, так не пойдёт, — стукнула я ладошкой по столу. — Я готова заработать по — своему, коль пошёл такой несуразный торг. У вас на озере тварь завелась…

— Откуда

знаешь! — Вскрикнула бабка, что вбежало трое мужиков к нам набыченных.

— Ночью коня нашего сожрали, следы к озеру привели, — ответила, не обращая внимания на угрозы. — Изголодалась тварь, давно вы ей, видимо, девиц не даёте.

— Давно, — выдохнула бабка с грустью и, жестом выпроводив охрану, продолжила: — Водяной в озере. Я молода ещё была, когда он стал гадить сельчанам. Раз в год мы ему девку по жребию отдавали, и помогало. А потом аппетиты его выросли, стал буянить, лодки топить, пристани ломать, амбары грязной жижей заливать. Село от берегов подальше перенесли, и всё равно не помогло. То молодые девки сами с дуру в озеро, то он в лесочке караулит. Долго без воды не может, так он болот вокруг нарыл, чтобы пережидать. Это вам видать свезло, что топь миновали, с горной стороны пришли. И как раз к нам на бедствия.

— Уверена, что тварь в озере одна? — Уточнила на всякий случай.

— Одна, когда в болота уходит, мужики на озеро бегут рыбу ловить. А если в озере гадина, то не даёт так.

— А как она выглядит? Можешь описать?

— Никто не может, — выдала бабка удручённо, — В том и беда, что в неведении мы.

— Хорошо, я берусь, — хлопнула по бедрам и поднялась.

— Куда берешься? Рожать?

— Нет, от твари вас избавить. Три золотых это будет стоить. И не мелких, а чтобы по десять граммов каждая монета, а то знаю я вас, фальшивомонетчиков. И два скакуна сверху. И никакого торга.

— С дубу рухнула что ли? — Отшатнулась бабка.

— Я охотница Миранда, на этой стороне ещё не была, но должны были слухи дойти.

— Хм… слышала я о такой, — Задумчиво загундосила старая. — Ты вряд ли та самая. Ты мельче и дохлее. У тебя талия такая, что от лап любого гада переломится.

— Так по рукам? — Протянула ей лапку.

Старуха так недоверчиво посмотрела:

— Никаких авансов, сперва дело. А то сожрут вас вместе с монетами.

— Почему нас сразу? — Встрепенулась Дафна. — Можно я здесь пережду у людей добрых.

— Вот — вот, — поддержала старуха. — Оставь милочку, оставь.

— Ага, разбежались, — прогнусавила я. — Она от меня ни на шаг.

Договорившись на моей цене, время тратить не стала. Опрос местного населения сперва показал, что бабка вообще ничего не знает. Но вскоре вывод пришёл иной.

Когда одни начали про щупальца и струйки воды, я уже составила примерный план действий. Но когда другие начали плести про чешую и хвост, третьи про медузу и мёртвую утопленницу, четвертые про крокодила, я плюнула. И

поняла, что полезная информация мне досталась только от ведьмы.

А именно, что тварь одна, и девушками её больше не балуют.

— Эй, ты зачем туда идёшь?? — Дафна наслушалась в селе по самое небалуйся и теперь тряслась как осиновый лист на ветру.

Я двинула к озеру без тени сомнения. Как всегда в таких случаях бывает, провожали нас всем селом.

Мужики тут, конечно, изголодавшиеся по женской ласке едва себя в руках держали.

Озеро было вытянутое, и чистой родниковой стороной как раз соседствовало с селом, а другой расходилось на речки и болотца.

Когда вышли к берегу, жестом попросила Дафну заткнуться, и дальше пошла одна. С каждым шагом, что приближал к воде, я всё чётче ощущала на себе взгляд, или что — то вроде осязания.

Монстр чуял меня, но пока лишь наблюдал.

Часть берега, что я выбрала, не отличалась сильной растительностью, так, мелкая травка с проплешинами земли, видимо, раньше здесь много хаживали. Ко мне вряд ли можно было подкрасться незамеченным.

Остановилась за три шага до воды и замерла, вслушиваясь и всматриваясь.

Тишина стояла потаённая и зловещая, на водной глади ни волн, ни разводов. Только водомерки рассекали, да мошкара жужжала то здесь, то там.

Вода оказалась вполне себе чистая. Илистое серо — синее дно просматривалось метров на десять, затем, чернея, уходило вниз в холодную глубину.

Монстр ждал. И я ждала, даже меч из ножен не вынула.

Сделала ещё шаг, снова замерла, пытаясь выловить вибрации, дыхание задержала, чтобы ничего не пропустить.

— Мне страшно, — пропищала Дафна из — за деревца, так неожиданно, что я вздрогнула и едва сдержала матерные слова.

Кулаком ей пригрозила и присмотрелась вновь. Ничего… что ж. Подошла к не пологому краю, и опустилась на корточки, ощущая позади ахи, которые ой как мешали сосредоточиться!

Левая рука пошла к воде… что — то мелкое неподалёку бултыхнулось в воду! От неожиданности я так и села на задницу.

Быстро поднялась и уловила идущую по дну лягушку, слегка тревожащую ил. Вот сука, подумала в сердцах, и опустила пальцы в тёплую водицу. Затем вынула когти не спеша и посмотрела на растревоженную поверхность. Едва заметная точечка стала расходиться в зелёное колечко и вскоре, обесцветившись, пропало.

Мысленно я возрадовалось, вычислив, что монстр выделяет в воду дурманящие экстракты. А если так, то он не настолько силён, как кажется.

Версия возникла в голове оправданная. Поселилась тварь в озере, когда мелкая была, питалась рыбой, потом расти стала, аппетиты тоже. Со временем покрупнела настолько, что лошадей жуёт, как воробьев.

А конь ведь наш ни звука не издал, не ржанул, не ударил копытом. Иначе бы я вскочила, сон у меня чуткий. Значит, что дурман — это его главное оружие.