Зона эрогенных действий
Шрифт:
— Как же чешется, — провыла Первая, обернувшись ко мне с жалобным видом, будто я могу тут чем — то помощь против этой магички.
Через красные борозды на теле стала пробиваться и быстро вырастать трава. Гераклида отчаянно рвала её, но явно не справлялась. Когда трава вдруг показалась из глаз, женщина замерла и упала навзничь. На земле трава охватила её со страшной скоростью, сливая с землёй, будто многолетний процесс слияния трупа с почвой свершён за секунды. Буквально через минуту после падения даже пригорка зелёного не осталось.
Мда… только я обзавелась мощной подружкой, и на тебе.
— Глупое
Споры свои кидать в меня не стала, иначе бы без шансов. Но я сделалась такой милой, что вторая охотница расслабилась и решила, что с меня хватит и лиан.
Зелёная лоза змеями потянулась ко мне. Сопротивляться не стала, только пропищала жалобно:
— Ты хочешь возбудить меня и забрать все души, что я принесла Повелителю?
— Догадливая, — хмыкнула Лаванда, опутывая меня лианами по бёдрам.
— Только не спеши, — ахнула я, ощущая касание между ног, и выпалила провокацию. — Хочу твои губы.
— Хм, что за охотницы пошли, одно сплошное разочарование, — бросила Лаванда и потащила к себе.
Надо отдать должное, растения были настолько сильные, что легко оторвали меня от земли. Лаванда оказалась не такой тупой, обвила по рукам и ногами прежде, чем приблизить меня к себе.
Её холодные пальцы коснулись моей груди. Бледные щёки заалели, взгляд затуманился. Я ахнула, изображая неконтролируемое удовольствие, и потянулась целовать. Лаванда подалась в ответ, наши губы сомкнулись и… я вырвалась и вонзила в её дохлое тело когти.
Только когда оторвала башку, успокоилась окончательно. Только тогда и лианы перестали вонзать в меня свои колючки.
Стряхнув с себя ошмётки, я двинулась дальше. И вскоре уже стала подниматься по единственной уцелевшей лестнице вверх. Через огромную трещину в стене увидела, что заледенелая река идёт чётко по кругу замка. И уже не осталось сомнений, что она замкнута в круг.
Поднявшись метров на тридцать, я свернула на крышу и стала спускаться обратно к обломкам, ибо дальше ступеньки были обвалены. Здесь был и камень, и кустарники, и даже высохшая листва. Я чуяла, что где — то за разрушенной цитаделью замка находится Разлом, но путь к нему оказался сущей пыткой.
Третья охотница не заставила себя долго ждать. Вылезла, когда я попыталась протиснуться через трещину, услышав за препятствием шум ручейка. Пить хотелось до умопомрачения.
Стук мягких лап был настолько тихий, что если бы не мой тонкий слух, я бы пропустила нападение сзади.
Белый саблезубый тигр прижался для очередного прыжка метрах в семи от меня.
— Подожди! — Выставила вперед руку. — Давай поговорим?
Тигр не отреагировал, только жёлтые глаза блеснули.
— Слушай, ты мне кого — то напомнила, — выпалила, не оставляя надежд на диалог. — Ах, да! Кисулю! На горной гряде у Зелёных холмов с ним познакомилась, такой милый, по своей спутнице всё тосковал.
Я уже догадалась, что Повелитель всех награждает тем, что они пожелают, после их покорной сдачи. Одна член захотела, другая растениями управлять, а у этой в сердце тигр саблезубый. Весь мир я обошла, и только Кисулю видела. И это не могло
Тигр выпрямился, а следом и встал на задние лапы. Не успела и глазом моргнуть, шкура втянулась, а тело истончилось до женской фигуры.
— Как он? — Спросила блондинка с жёлтыми глазами полными слёз.
— Жив, здоров, охотится, по тебе скучает, говорит, вы бегали вместе. А потом ты куда — то пропала.
Блондинка нахмурилась и ответила, попутно превращаясь обратно в зверя:
— Ты не была его другом, раз он так сказал.
Тигр прыгнул с растопыренным лапами, желая накрыть и покончить со мной раз и навсегда. Интересно, что будет накопленными душами, если я просто помру здесь? Может в разломе уже не важно, возбудился ты или нет перед смертью. Или этому оборотню плевать на то, что я с собой принесла. Озверела сука такая…
Ушла я с линии атаки легко, оттолкнулась от стенки и прыгнула прямо на холку зверю. За шкуру вцепилась когтями и зубами. Зверюга взбесился и покатился кубарем, пытаясь меня скинуть. Но я вгрызлась намертво, ибо нехрен мне тут, да там!
Третья рычала и брыкалась, а потом вдруг понесла меня на себе, как в задницу ужаленная лошадь. Через кусты, камни, пролом в стене наружу. И прямо в речку! Удар пришёлся на бок. Будто камень встретился плечом, и хруст с острой болью ничего хорошего не предвещал. Но все мои проблемы были ничто, когда я ощутила всеобщий катаклизм! Земля задрожала, над головой гром раскатами пригрозил молнией вот — вот шибануть. Речка затрещала, пошла мелкой паутинкой под нашим весом. Тигр брыкался и пробуксовывал на боку, пытаясь подняться. Но я держала крепко, и явно чего — то не знала, что знает он!
В надежде застать меня врасплох и вырваться, девка перекинулась обратно, оставляя в моих руках огромные клоки шерсти. Стала меня душить в человеческом облике. Пришлось оторвать ей руки и спешно выбираться из опасного места. Ибо морозило так, что конечности отнимались!
Труп охотницы засосало в реку, и гладь стала быстро восстанавливаться. Одновременно с этим и купол над головой успокоился.
Немного передохнув, я стала возвращаться к месту, где слышала шум воды. Осталась последнее испытание перед явлением главного злодея — четвёртая охотница. И мне до изнеможения хотелось напиться, перед тем, как встретить её.
Пробираясь к воде, я вся исцарапалась. О каменные выступы, о корни и прочую дребедень. Но заметила, что заживает всё буквально на глазах. И это меня не особо радовало. Ведь если я верно поняла, вскоре поднимутся все поверженные охотницы целыми и невредимыми.
Выбравшись из узкой трещины, я вступила на землю, и оказалась сразу покалено в тёплой воде. Это был отдельный дворик, обособленный частично уцелевшей каменной кладкой, и он был полностью затоплен. Прям по середине красовался квадратный каменный кирпич с человеческий рост, слева валялась упертая наискось колонна, утопленная на треть. Справа вырастали ступеньки, ведущие в арку с уцелевшим зданием, смежным с огромной цитаделью. И судя по всему, туда мне и нужно было идти, чтобы выбраться к самому Разлому. А впереди, на отдельном постаменте красовалась полностью уцелевшая скульптура обнажённой девушки в натуральную величину.