Zona Incognita
Шрифт:
Что же с ним случилось в этой ходке? И позже, в момент возвращения домой?
Никак не удаётся вспомнить, что тогда произошло и по какой причине…
Он подвергся некоему воздействию, поэтому и впал в нервическое, неустойчивое состояние, противопоказанное воину в боевой обстановке. Вдобавок пострадала телесная оболочка. Рану-то она вылечит, не проблема, её любовь и мёртвого с постели поднимет. А уж неглубокую ранку залечить любимому!.. Стоит лишь ей прижаться к нему тесно-тесно, обнять крепко-крепко и оказаться с ним глаза в глаза, уста в уста.
Только бы не проговориться случайно,
Единственную тайну она от него вынужденно скрывает. Потому что веру в грядущий успех ничто не омрачит. Любимый человек не должен усомниться в её непобедимости.
Он свято верит в то, что она способна продумать все детали плана, учесть все факторы и не насмешить при этом богов. Что её дело правое и она, как никто на свете, ведает, что творит. На то и сверхсущность.
Сама себе богиня.
Глава седьмая
Нечистая работа
1
Задохлика многие знали. Кто-то видал его раз-другой, кто-то ходил с ним по Зоне не в одну экспедицию, но запоминали все. Въедался этот тип всем в память каким-то образом. Сталкеры поговаривали, что Задохлика даже бандюки не трогают, а почему — одной Зоне известно. «Добродушный парень, с которым всегда приятно поговорить», — примерно так почти каждый человек, знакомый с ним, про него говорил. «Умеет выслушать и всегда имеет, что сказать в тему!» А что ещё брату-сталкеру надобно-то, особенно у костров, на привалах?
Вот только где это общительное диво сейчас бродит — достоверно не знает никто. Разыскивать придётся.
Дело у меня к этому «одуванчику», весьма срочное и… деликатное, так сказать. Этот замысел напарницы мне как-то сразу не по душе пришёлся. Но что поделать, «стране нужны вагоны». Если смысл деяния проходит мимо мозга исполнителя — это, наверное, признак ограниченности последнего, а вовсе не ошибочности идеи. Но всё же тяжеловато исполнять то, чего в упор не понимаешь.
— Задохлик? Блондинистый такой? Спрячется за шваброй и только нос виден? — уточнил очередной сталкер, по всему судя, тёртый ветеран.
— Точняк, он! — отвечаю ему, улыбаясь во все тридцать два. — Доходяга!
— Да, был тут проходом несколько часов. А тебе-то… э-э… чего от него потребно? — Вольный бродяга, прищурившись, глядит на меня подозрительно и руки на груди в замок складывает. — Парень хороший, добрый, прям как не из Зоны, хотя уже не первый год ходит.
Плохое мужик подумал. Совершенно правильно подумал. Что-то уловил ветеран, хотя у него и в помине нету потенциала, не чует он Зону напрямую. Только здесь, в глубине Черноты, мудрое умозаключение «опыт дело наживное», следует воспринимать буквально. Он появляется у тех, кто оказался способным выжить дольше, чем длится первая самостоятельная ходка.
На морде у меня, что ли, как на фюзеляжах самолётов, крестиками-звёздочками количество «сбитых» целей отмечено? Ну да, непростой я кадр, любой вменяемый сталкер просекает это моментально, но я же так широко и искренне тебе сейчас улыбаюсь, засранец!
Похоже, дают о себе знать сомнения по поводу крайней необходимости этой миссии. Подсознание меня выдаёт. Помимо воли я выгляжу неумеренно опасным для Задохлика. Что в данный момент не есть хорошо, потому что мешает выполнению конкретного задания. Эх, насколько было бы проще, минуточку побыв «не совсем человеком», уловить цель и прямиком к ней, на форсаже… Нельзя. Ведь нынешняя Зона вмиг меня приметит, засечёт, а в её памяти до поры до времени не должно остаться заметных следов моего присутствия.
— Надо передать срочную инфу. Он давным-давно ждёт. Приплатили мне, чтоб доставил ему. — Я вынимаю из кармана и демонстрирую абсолютно левую флэшку, которую недавно подобрал с трупа «независа». Бойцам самого неустойчивого группирования вечно неймётся, они Зону чуть ли не сексуально обожают, и таскаются где ни попадя. Невзирая даже на то, что их далеко не везде примут с распростёртыми объятиями. В особенности на территориях клана очищенцев, которые, совсем наоборот, Черноту и её порождения не жалуют, мягко выражаясь.
Рука ветерана рефлекторно тянется к носителю инфы.
— Эй! Правила знаешь? — Я отвожу в сторону руку с флэшкой.
— Какие правила? — Он искренне изумляется.
— Заплати и лети. Любая инфа в Зоне не бесплатная, забыл, что ли? За эту гони десятку. — Блеф чистой воды, но должно сработать.
— Не хрен мне делать, за кота в мешке платить! — Когда в ход мыслей вклинивается денежный фактор, их течение кардинально меняет свою направленность.
— Ну так что, поможешь? — Я возвращаю «пустышку» на место и этак проникновенно, воистину по-братски, гляжу сталкеру в глаза.
— Отчего ж не помочь. — Какая-то мыслишка в его голове всё ещё отчаянно сопротивляется, туда-сюда мечется, стукаясь о черепушку. — Но сам же напомнил правила…
Тип не оканчивает фразу, потому как не способен адекватно оценить стоимость своей информационной услуги. Дешевить ему не хочется, но и слишком загибать — тоже.
Конечно, я «помогу» брату-сталкеру.
— Блин, ладно. Только больше трёх не дам, даже не проси. И так уже поиздержался с этим Задохликом. Лазит тут, понимаешь, на месте ему не сидится. — Я поворачиваюсь к сталкеру широкой спиной, откровенно демонстрируя, что собеседнику вовсе не обязательно знать, сколько у меня денег.
В действительности я быстро перебираю купюры в «прессе» рубликов, на предмет соответствия текущему году. Чтобы не случился вариант: здрасьте, мы из будущего! Тёртым «братьям» всегда нужно давать оговорённую сумму, потому как сдачи не дождёшься, а вызывать подозрения своей щедростью не следует. Две замусоленные тысячные купюры начала двадцатых годов выуживаю из пачки, остальные, как назло, более поздних выпусков. На свой страх и риск вытаскиваю самую грязную из всех и добавляю к тем двум. Новенькой хрустящей тысчонкой она отправится «в люди» только годков через несколько, но буду надеяться, до того времени её никто не удосужится выстирать.