Зона Надлома
Шрифт:
— Я видеть перестала. А твои щиты неинтересны.
Напоминать о том, что именно их я активно ковыряла до пересечения границы, Ярослав не стал. Мотор снова завелся, и лодка медленно поплыла к условной линии. Граница не стала нас задерживать.
Я думала о доме. Телефон, когда я была на спецоперациях, Света всегда держала рядом, с замиранием сердца, ожидая звонка. Я представила, как изменится лицо сестры, когда она прочитает СМС. Света улыбнется, радостно прошептав: «Жива!!!». Спокойно вздохнуть она сможет, лишь когда я переступлю порог дома. Как было с самого детства, так и сейчас, Светлана остается старшей
Как они там с Яшей? Мне почудились сгустки пламени, летающие по квартире, после того как дракон узнал, куда я уехала без него. В первые дни, злой и обиженный, он отбросит все доводы разума, и будет упрямо думать, что я его бросила. Потом злость отступит, уступив место грусти. Яша всегда скучает, когда меня долго нет. В душе он меня простит и будет ждать, каждый день, прислушиваясь к своему сердцу. Дракон почувствует, что я вернулась, едва откроется дверь подъезда, и станет радостно прыгать. А вот когда я зайду в квартиру — разразится скандал. Несколько дней потребуется, чтоб выпросить прошение. В эти мгновения Яша никогда не подумает, что мне тоже без него плохо. Однако без дракона в зоне Надлома будет гораздо спокойнее. Я в ответе только за свою жизнь.
Там, за невидимой чертой, для меня остались открытыми двери. Сквозь время и расстояние я чувствовала тепло. А ждет ли кто-то Ярослава? И почему это меня заинтересовало?
Мерно урчал мотор, а вот погода не спешила радовать положительными изменениями. Ветер крепчал, тучи по-прежнему осаждали небо. Для полного «счастья» не хватало только дождя. Я замерзла и сжалась в комочек на жестком сидении. Рубашка промокла от брызг. Достаточно сосредоточиться для того, чтоб согреться, воспользовавшись силой, не получалось. Далекая полоска берега — вот, что привлекало внимание. Все четче я различала ее очертания. И чем ближе мы подплывали, тем неуютней становилось. Не наблюдалось привычной зелени деревьев или серых блоков построек. Желтый песок, а за ним — чернота. Голая земля без единой травинки. Мертвый вид.
Это и есть проклятие? Тысячи вопросов роились в голове, переплетаясь друг с другом. Берег приближался. Волны песка, а среди них корабли. Одни выглядывают прямо из воды — ржавые и жалкие, другие застыли на берегу — как памятники прошлым эпохам.
Прямо по курсу торчит верхушка баржи. А ей что здесь понадобилось?! Или в шторм занесло? Ярослав направил лодку вправо, осторожно лавируя среди останков транспортных средств. Хорошо хоть ветер стих и вода чистая, прозрачная — не то напоролись бы на обломок мачты или окованный железом нос челна, и на этом бы путешествие закончилось. Тягостное впечатление создавало это место — будто на кладбище побывала. Здесь не было цветов и могильных плит, но суть не меняется от мелких деталей.
Словно в ответ на мои мысли раздался звенящий, угрожающий гул, его сменил леденящий душу крик и детский плач. Я тревожно осмотрелась, а потом взглянула вверх. В метрах двадцати от земли летел корабль: архаичный фрегат с поломанными мачтами и порванными парусами. По палубе бегали люди, в тщетной попытке что-либо сделать. Судно стремительно снизилось, накренилось, я в панике пригнулась, хоть и понимала — это не поможет, они нас просто сметут. Вместо ожидаемого удара, раздался легкий хлопок — корабль просто исчез.
— Пиастры, пиастры! — заорали над ухом, не давая
Огромный красный попугай, описав круг, приземлился на баржу, и запел на языке морских разбойников. Тревожный перезвон колоколов заставил его замолчать и сердито нахохлиться.
А из воды за бортом вынырнул молодой паренек, совсем еще ребенок, изможденный, бледный и отчаянно взмолился:
— Помогите! Помогите!
Наверное, я все же была больше прокурором, чем одаренной, ибо протянула ладонь. С тихим хлопком юнга исчез, а около нашего челна появились израненные мертвые тела. Рядом с мужчиной в современной одежде плавал труп пожилой дамы в старинном тяжелом платье. Некогда роскошная прическа растрепалась, и волосы рассыпались по воде черными блестящими змеями.
Я не сразу заметила, что наше плавание завершилось. Ярослав поднялся, потянулся, разминая затекшее тело.
— Не обращай внимания, — посоветовал колдун. — Здесь действует аномалия, она хранит и показывает обрывки из жизни тех, кто встретил смерть в приграничье.
— А это? — тут же спросила я, взмахнув рукой.
— Собрание всех кораблей, что приставали к берегу. Они рушатся очень медленно (такова специфика места, благодаря все той же аномалии), пока песчаная буря не похоронит под землей обломки, — проинформировал мой спутник, покидая лодку.
Вода ринулась к добыче, заколебалась, но так и не пролилась за голенища сапог. О высадке на сушу я пока не думала, слишком пораженная открывшейся картиной.
Пока я стояла, погруженная в мрачные раздумья, Ярослав подхватил на руки и перенес на берег.
— Спасибо, — произнесла растерянно.
Песок зашуршал под ногами. Совсем рядом выглядывал из земли нос деревянного челна; осторожно коснулась досок ладонью.
— Здравствуй! Кто ты? Авантюрист, искатель сокровищ? Уходи! Уходи… — едва уловимо выдохнуло дерево, но я услышала. А еще ощутила боль медленной и бессмысленной смерти.
Я повернулась к Ярославу (он как раз собирался вытащить на сушу наши транспортные средства), схватила за руку, понимая, что не отпущу, пока он мне все не расскажет.
— Успокойся, это действие места, — мягко произнес мужчина.
На эти слова я не обратила ни малейшего внимания.
— Все люди, хозяева кораблей, они погибли?
— Да. За редким исключением.
— А земля, почему она голая? Она вся такая?! В чем проклятье?
— В том, что люди часто губят самое ценное. Первые сто километров мертвая зона, потом будет все, как у нас. Поля, леса.
— А что случилось здесь?
— Это своеобразная граница, чтоб сохранить то, что дальше. Земля принимает в себя всю негативную энергетику. Когда ее меньше — вырастает трава. А когда очень много — ростки погибают, и ни одно животное не захочет ступить на эту полосу.
— Здесь и моя часть, да? — спросила тихо.
— Никто не просчитывал, что вобрала в себя эта земля, а что другая, — ответил колдун.
Я кивнула и выпустила его руку. Как много я не знала. Или просто не хотела знать. А энергию каждого, сказанного со злостью слова, вбирала в себя земля. Неважно — эта или другая. Здесь я нашла подтверждение и могла коснуться искалеченной суши, как вещественного доказательства, как одного из вариантов будущего. Но я и близко не допускала мысли, что он — единственный.