Зона Надлома
Шрифт:
— Там такое написано?!
— Нет, я все придумала! — огрызнулась, тряхнув листом бумаги.
— Сработала защита. Давай, я прочитаю, — предложил колдун, забирая письмо. — Здравствуй, Ярослав… Так, дальше неважно.
— Подожди!!!
Текст о лисах и прочих зверях исчез. Печатные символы сменили буквы, аккуратно выведенные синими чернилами.
«Здравствуй, Ярослав!
У меня нет силы, чтоб увидеть, как ты читаешь это письмо. Но я знаю: нотариальная служба сохранится.
Я хочу попросить прощения за то, что этот мир не остался таким, как был прежде. Прости, я не сумел сохранить его для тебя. Ты получишь письмо тогда, когда в нашей семье почти не останется знаний. К сожалению, они будут сокращаться с каждым поколением. То, что станет для тебя вершиной, для нас составляло лишь начальный этап. Впрочем, ты знаешь об этом и без меня.
В зоне Надлома нам пришлось оставить самое ценное: землю, артефакты, часть книг. Наступило время все это вернуть. Я завещаю тебе, Ярослав, наше поместье «Заранiе» (1), координаты которого 37 51' широты и 34 14' долготы. Там ты найдешь ответы на все вопросы. Не бойся дурной славы зоны Надлома, ты сможешь беспрепятственно дойти до поместья. Четыреста лет не ступала там нога человека, но четыре столетия — это всего лишь половина жизни дерева, а рядом с засохшими корнями взойдут новые ростки.
Я оставляю землю с условием, что ты придешь вместе со своей женой. В смутное время ты родился, Ярослав, но также это время перемен.
С любовью, Александр.
14 цветня (2) 1601 г.».
— А ты уверен? — спросила осторожно.
— Уверен, — подтвердил мужчина. — Я проверял, бумаге четыреста лет. Да и не в ней дело.
— Выходит, он все знал?! Знал, что будет, знал язык?
— Нам открываются двери прошлого и будущего. Думаешь, раньше было по-другому? А язык, ты понимаешь — это не проблема.
Я кивнула и разговор оборвался. Каждый из нас задумался о чем-то своем. Я шла по земле, окутанной маревом множества легенд. Но все они оказались не более чем вымыслом.
На душе разлилась горечь. Больше всего в школе я ненавидела историю. И не потому, что учительница стучала кулаком по столу и орала: «Закрыли рты!» К этому мы привыкли, человек ко многому привыкает. Интуитивно я ощущала лживость написанных книг, но на каждый урок читала по сорок — пятьдесят страниц, запоминала, пересказывала. Текст учебника рекомендовало министерство. Только его следовало изучать, с самого начала привыкая ко лжи и теряя себя. Отказываясь от прошлого — утрачиваешь корни, несешься вперед по воле ветров, не находя опоры.
«До катастрофы в зоне Надлома крестьяне занимались сельским хозяйством. Они выращивали пшеницу, ячмень, разводили домашний скот. Земли делились на несколько княжеств, что постоянно враждовали друг с другом. Письменность не была развита. Деньгами служили…»
Из учебника восьмого класса общеобразовательной школы.
Через десять лет я нашла в одной из рукописей, в Центральной библиотеке, текст противоположного содержания:
«Сотни
Вот так, выходит, к неотесанным крестьянам, необученным читать, приезжали учиться. Причем знания интересовали тогдашних посетителей больше, чем торговля, следовательно, больше, чем деньги! Богатые земли не завоевывали соседи.
«…Я хочу попросить прощения за то, что мир не остался таким, как был прежде. Прости, я не сумел сохранить его для тебя…»
Сохранить стараются лучшее. Неужели существовало общество, лучше нашего, всего четыреста лет назад?! Историю пишут победители, но четыре столетия — это не такой большой срок!
— Ярослав…
Видимо, я позвала слишком тихо, ибо мой спутник не обернулся. Я и не заметила, как он ушел вперед, а я оказалась позади нашей маленькой группы. Растерянно посмотрела под ноги и вздрогнула. Никогда прежде не думала: земля может чувствовать, она тоже живая. Боль и одиночество, боль и обреченность — жуткий коктейль. Она жила прошлым, воспоминаниями, закрытыми от меня тяжелыми каменными блоками.
Захотелось подарить частичку света, частичку своей веры и любви. Но моя энергия тонула, словно песчинка в бездонном океане тьмы. Я не знала, сколько нужно потратить сил, сколько отдать тепла, чтоб это стало просто заметно. Здесь отсутствовала свободная энергия, которую можно использовать, когда иссякнет своя, поэтому я вздохнула, но решила не растрачивать силу зря.
Ярослав спешил. Он не торопил меня, я все прекрасно понимала сама и старалась идти как можно быстрее. Не так, как хотелось, но все же… Я занималась в спортзале, бегала по утрам, однако рюкзак за плечами давал о себе знать, да и ровную дорогу никто не додумался проложить. Справа тихонько зашуршало — рядом пристроилась зеленоглазая красавица колдуна.
— Привет! Меня зовут Яна, — представилась она, начиная разговор, голос был низким, но приятным.
— Ольга, рада знакомству, — отозвалась искренне.
Да, Ярослава я бы предпочла никогда не встретить, но желать вечного одиночества Яшке? Для этого нужно лишиться сердца.
— И мне очень приятно познакомиться с женой моего друга, — просияла драконица.
Сегодня я узнала, что у драконов никогда не было хозяев, только друзья. Их отношения с Ярославом оказались зеркальным отражением наших с Яшкой.
— Он этого не хотел, так же, как и я, — ответила сухо.
— От вашего желания уже ничего не зависит, — сказала Яна, бросив в сторону Ярослава быстрый взгляд. Мне захотелось запустить в нее чем-то тяжелым, но драконица простодушно добавила: — Ты мне нравишься, ты красивая и добрая.
— Спасибо, — растерянно промолвила, вместо тех слов, что собиралась произнести.
— И Ярослав хороший, сразу это просто не видно, но ты поймешь потом! Не все то золото, что блестит! — она снова торопливо взглянула на колдуна. — Ты, наверное, думаешь: я лезу не в свое дело… Не сердись! Он тоже, если б услышал, устроил мне «веселую» жизнь…
Я улыбнулась краешком губ. Что-то подсказывало: устроить «веселую» жизнь Яне так же сложно, как и Яшке. Она оживилась и, словно прочитав мои мысли, сказала: