Зона Надлома
Шрифт:
— Захочу, — отвечает уверенно. В глазах отражается огонек каменной свечи.
На перекрестке судьбы самое сложное — сохранить себя.
Мужчина неторопливо собирает инструменты, вопреки всему, легкая улыбка танцует на уголках его губ…
На торце постамента тянулась вязь незнакомых символов. Я подумала, что нужно скопировать, а потом попробовать перевести, но неизвестные знаки мигнули и превратились в буквы современного алфавита. «Вечность в каждом из нас» — гласила надпись. Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Символы вновь стали прежними.
— Ты
— Да. Вечность в каждом из нас, — повторил Ярослав.
Вечность… Так странно размышлять о ней в брошенном городе, как рыба из воды, вынырнувшем из забвения и небытия. А возможно, это только я такая невежда, а он по-прежнему живет в чьем-то сердце. Вечность в каждом из нас. Как сложно понять, осмыслить и помнить в каждодневной суете, среди пустых лиц прохожих и потока машин.
Площадь с удивительной скульптурой осталась позади, дорога вывела на возвышение и покрылась трещинами. Их удавалось успешно обходить вплоть до вершины холма; там землю прорезала глубокая, широченная щель, образовывая черную пропасть. На противоположной стороне из построек устояла лишь стена одного из зданий. Все остальное осыпалось жалкими обломками, застывшими среди гигантских расщелин. За этим безумием текла река. Чистая, широкая, полноводная. Сказочно красивая, с яркими зелеными берегами, прибрежными камышами и веселыми стаями птиц. Нетронутая дикая природа предстала во всей своей первобытной красе. Наверное, на земле уже не осталось такого места. Мне захотелось построить дом на берегу и купить маленькую лодочку… Наслаждаться закатами, любоваться отраженьем луны и звезд, кормить лебедей и диких уток. Фантазия, просто чудная, нереальная сказка… Но, казалось, что это лучшее, о чем я мечтала.
Вздохнув, снова взглянула на руины, совсем рядом валялись обломки статуй, выглядывал край щита, за ним — разбитый глиняный кувшин и целая ваза.
Яшка занялся изучением рва. Не такой он уж и огромный — метра три, можно перекинуть доску. В глубину, правда, не меньше десяти, и края рваные, могут обвалиться.
— Смотри, — дернул меня дракон, — там ход под землю. Видишь? А в темноте что-то блестит.
— Да, наверное, монетка. Эй! Ты куда?!
Кто-то пробовал ловить над пропастью летящего дракона? Я потянулась вперед, сначала думала: промахнулась, но потом пальцы сомкнулись на самом кончике хвоста. Яшка от неожиданности взвизгнул и ринулся вперед. Его силы хватило потянуть за собой, теперь уже я кричала, по инерции не отпуская добычи.
— Вы чего?! — спросил Ярослав, возвращая меня в исходное положение. Если бы не колдун, я бы упала вниз.
— Оля, ты чего?! Чуть хвост мне не оторвала! — воскликнул Яшка, приземлившись подальше и осторожно ощупывая лапками помятую конечность. — Я ведь только посмотреть хотел! Может, там подземный лабиринт!
— Не надо ничего смотреть, — сказала хрипло, сердце колотилось.
— И мне кажется не надо, — неожиданно поддержала Яна, склонившись над проломом.
Несколько минут мы молчали, а мужчина изучал противоположный берег.
— Будем обходить, — решил он.
— Обходить? Как эту речку обойдешь?
— Яна, разведай, — попросил Ярослав, — только не пересекай ров, оставайся на этой стороне!
— А что там? — тревога улеглась, оставив неприятный осадок.
— Кто его знает, — ответил колдун честно, — но я бы не хотел туда идти.
В нашей ситуации самое главное — доверять интуиции, не спрашивать ее, что да почему, а слушать самую первую, правильную подсказку. Драконы полетели вместе, осматривались долго, а приземлились с кислыми мордами.
— Если идти вправо, то река поворачивает, только там километров десять, — последнее было сказано без особой
— Или двадцать, — вклинился Яшка, — точно не поймешь.
— По пути разберемся, — решил мужчина. — Если других идей нет, спускаемся вниз — там должна быть дорога.
Идей не было — эта, конечно, не блестящая, но выбирать все равно не из чего. Тропа отыскалась быстро: узенькая, поросшая травой и бурьяном — шикарные лопухи, будяки, чернобыль. Она то приближалась к зоне развалин, то отклонялась в сторону, струясь юркой змейкой. По бокам встречались дома и разные хозяйственные постройки. Осколки чужой жизни вызывали любопытство и горечь.
Это здание (самое большое и величественное из всех, что встречались ранее) мы заметили издалека. Земля раскололась, образовав глубокую трещину, всего в десяти метрах от стены, но на дворце из белого мрамора это никак не отразилось. На вершине овальной крыши сидела, расправив крылья, диковинная птица, выстроились в ряд перед входом колонны, фасады украшали великолепные фрески. Тяжелые двери распахнуты настежь, внутри царит загадочный полумрак. Пройти мимо? Решительно невозможно!
Каменный пол покрывал толстый слой пыли. Луч фонарика растревожил прикорнувших днем летучих мышей и над головой шумно прохлопали черные крылья. От звука собственного голоса становится жутковато, но уходить не хочется. Рядом неторопливо прошествовала теперешняя обитательница этих покоев — крыса. Она оценивающе смерила нас взглядом глаз-бусинок: «Вы кто такие? Это моя территория!» Недовольное рычание Яны заставило грызуна исчезнуть.
— Все? — спрашивает Ярослав. Голос звучит спокойно, по-деловому. Сам он уже повернулся к выходу, словно здесь совершенно неинтересно! — Идем, мы и так неизвестно сколько времени потеряем, пока будем обходить.
— Подожди! Еще одна комната, смотри — там свет.
Широкое окно с разбитым стеклом не закрывали заросли, всего одна веточка груши-дички стыдливо заглядывала в комнату. Свет обнажал деревянный пол и стены нежно-бежевого цвета. В углу, на возвышении, расположился самый настоящий рояль. Его правый край сдвинули в сторону, но дальше этого хозяева не пошли — оставили в здании.
Я так удивилась неожиданной находке, что сначала подумала — привиделось. Однако инструмент оказался материальным, из черного дерева. Подняла крышку, одной рукой было страшно неудобно, но ничего, справилась. Пальцы как-то сами собой коснулись клавиш, раздался короткий глухой звук, он эхом прокатился по комнате, заставив поежиться. Играть я не умела.
Совсем по-иному смотрел на рояль Ярослав. Колдун бережно провел ладонью, стирая несуществующую пыль. Ностальгия… и никуда от нее не деться, как ни загоняй в самый дальний уголок души.
Тогда он в первый раз выпустил ее руку. Одинокий инструмент притягивал к себе, словно магнит. Безумно хотелось играть, не думать ни о чем, позволяя такой знакомой, родной, но уже немножко забытой мелодии наполнить зал. Чтобы слетела пыль со стен и потолка, зажглась отсутствующая люстра. Так по-новому она звучала в пустом, оставленном доме… Лишь глупец и слепой скажет, что колдуну все равно, а древний город оставил равнодушным его сердце.
Сначала на меня обрушились звуки, но не той мелодии, что играл Ярослав, она в один миг стихла, сменившись незнакомым вальсом. Но это я поняла потом, а в первое мгновение музыка оглушила, в глаза ударил яркий свет. Повсюду мелькали незнакомые люди: дамы в роскошных нарядах XVI–XVIII века, господа в праздничных камзолах и начищенных до блеска сапогах. Я развернулась и ощутила себя маленькой рыбкой в бесконечном океане. Огромный зал, отделанный камнем, золотом и тканью, до потолка, как до неба, люстры с миллионом свечей удерживают тяжелые цепи; на специальном возвышении играют музыканты.