Зона отчуждения
Шрифт:
Как только дверь за молодыми людьми захлопнулась, наглухо отсекая звуки из коридора, Василий пристально посмотрел на старого друга, со вздохом сказал:
– Выгнать бы её к Фёдору. Лучше обоих… Вот только шанс дойти до этой точки есть только у Вики.
Фарид удивлённо посмотрел на старого друга, не думал, что подобные мысли в голову приходят не только ему. Василий взгляд понял по своему.
– Это ещё до вас было. Мы тогда только-только про эсперов и слияние узнали. Без подробностей, извини – тайна исповеди. Скажу только, если очень всерьёз прижмёт, будет у нас одно совсем уж крайнее средство. Но применить его сумеет только Вика. Только надеюсь, – он вздохнул, – до этого не дойдёт. Мы тогда постарались, чтобы никто и никогда даже не догадался. В Алексее я уверен, парень надёжный. Эттот же Черных – лошадка мутная.
Василий взял из блюдца одну черносливину, уже поднёс её ко рту. Внезапно остановился, положил на стол и негромко, но со стальными нотками поинтересовался:
– А теперь честно. Без всяких мифических должников и прочей ерунды. Мне – честно.
Фарид вздрогнул: вот ведь, во время общего обсуждения сделал вид, что оговорку не заметил… Всё равно запомнил и спросил. Потом махнул рукой, пригубил чаю, и лишь тогда ответил.
– Василий, ну мы же оба взрослые люди. Ну, сам всё понимаешь. Дело ведь отнюдь не в моей голове или моём бизнесе. Всё равно мимо Конторы в Буфере ничего не проходит. Не сейчас, так через год. Я не собираюсь вешать над Викой дамоклов меч за нарушение правил доступа в Зону. Не говоря уж, что через Никонова всё провернуть намного легче и надёжнее. Тем более что и сам он, и его ребята – с понятием. Ты же его ещё по Приливу помнишь.
Фарид вздохнул.
– Политика, будь она неладна. Январский скандал по секторам ответственности между немцами и китайцами икаться всем будет долго. Вика это сразу поняла, потому-то и сказала, что через Фёдора действовать бесполезно. Слишком он публичная фигура. Утопят дело в дрязгах и проектах. А если тем временем и впрямь бабахнет? У полковника тоже руки связаны, поэтому открыто вмешиваться Никонов стопроцентно не будет. По патрулям информацию даст, дырку постарается обеспечить, снаряжение… Ну и остальное. А дальше «или голова в кустах, или грудь в крестах». Проскользнёте и вернётесь с информацией – герои. Попадётесь…
Василий усмехнулся:
– Не боись. Прорвёмся.
Поднявшись на улицу, Вика руку не отпустила. Алексей в ответ на это, недолго думая, приобнял девушку за талию. Вика не отстранилась, поэтому дальше они так и пошли. На ближайшем перекрёстке Алексей попросил его подождать, нырнул в стоящий здесь же павильон «Цветы» и через пару минут вернулся с большим букетом лилий и двумя морожеными. Посмотрел чуть виновато:
– Мой выигрыш. Куда его ещё?
Вика улыбнулась, так что на щеках проступил еле-заметный румянец, заиграли ямочки. Махнула рукой – я и не спорю. Потом посмотрела на этикетку:
– О! Моё любимое. Только вот ты сначала делаешь, потом думаешь. Как я с такой охапкой ещё и мороженое есть буду? Ладно, давай направо. Там вроде скамейки были.
Через полсотни метров улица закончилась небольшим круглым сквериком, как и всё в городе стилизованным «под СССР». Чуть щербатый асфальт, по окружности вкопаны выкрашенные потёртой зелёной краской скамейки. Окаймление из деревьев – на них как раз регулярно пробовали различные новоизобретённые стимуляторы роста растений, потому казались липы старыми, словно росли здесь лет сорок, не меньше. Делавшие в прошлом месяце ремонт строители постарались на славу. Хотя даже представить страшно, сколько труда им наверняка стоили выбоины на дороге и в сквере, которые не должны мешать ходить, но при этом выглядеть, словно асфальт сам попортился от времени. А вот свежеокрашенный серебрянкой памятник Ленину в центре сквера, на взгляд Вики, выглядел глупо. Но руководство города в первую очередь ориентировалась на туристов со всего мира, а чуть ли не каждый иностранец думает, что скульптура вождя пролетариата в СССР стояла на каждом углу.
Приближался полдень, солнце жарило вовсю. Поэтому если места в тени оказались забиты, попавшие на солнцепёк скамейки были свободны. Вика тут же села на ближайшую, кинула рядом букет и махнула рукой Алексею: чего стоишь?
Несколько минут оба сосредоточенно поглощали мороженое, иногда отщипывали от стаканчиков крошки и кидали галдящим и прыгающим на асфальте воробьям. Доев своё мороженое до половины, Вика ненадолго оторвалась и всё-таки решилась спросить.
– Можно вопрос? Я понимаю, про такое у нас интересоваться не принято. И если промолчишь, настаивать не буду. Но… Давно хотела узнать. Зачем ты лезешь в Зону? Сейчас вообще согласился на форменное сумасшествие. Ладно я, дядька Василий, Фарид. Мы тогда оказались в самом центре Прилива. Нас манит Купол… – она откусила мороженое, закашлялась: кусок неудачно сразу оказался в горле, обожгло холодом. – И страшит, что всё повторится. Потому мы будем рисковать, лишь бы не догадываться, а знать. Когда всё начнётся по-новому. А ты? В две тысячи шестом ты был…
– В Екатеринбурге. Студент. Ах, зараза.
На солнцепёке мороженое потекло, стаканчик не выдержал, и Алексей вынужден был прерваться, срочно выискивая в карманах платок. Нашёл прихваченную из кафе салфетку, перехватил стаканчик и продолжил.
– На самом деле ты могла бы спросить и раньше. Хоть в первый день нашего знакомства, тебе бы я сразу ответил. Я эколог. И хочу разгадать тайну, на которую официальные исследования почти не обращают внимания. Слишком уж она бредово выглядит. Почему туманники так ненавидят людей? Они конкурируют между собой, они, в принципе, сносно уживаются с земной фауной. Но стоит им почуять даже запах человека, как сразу же сходят с ума. Во время Прилива они методично резали скот и домашних животных, разрушали посёлки – а в той же Самаре крыс почти не тронули.
Договорив, Алексей запихнул в рот остаток стаканчика. Вика в случайную необходимость именно сейчас доесть мороженое не поверила. Она дождалась, пока парень дожуёт. А когда он уже начал вставать, ухватила его за руку и потянула обратно на скамейку.
– Ты молодец, Лёша, ты не соврал ни в одном слове. Ведь давно знал, что я когда-нибудь спрошу?
И внимательно посмотрела в лицо. Алексей широко улыбнулся, мол, ты чего? Вот только на пару секунд дыхание участилось, нижние веки остались неподвижны, не шевельнулись вслед за губами – потому улыбка вышла неискренней. Потом ресницы несколько раз в панике моргнули, пока хозяин, наконец, не справился с собой. Перед Викой сидел обычный Лёша, в настроении балагура и рубахи-парня… Оба понимали, что он всё-таки выдал себя.
– А теперь честно, Белозёров. Не ту половину, которую ты готов всем рассказать. А вторую. Зачем ты сегодня согласился? – она взяла его ладони в свои. – Я надеюсь, что в том числе и из-за меня. Ведь без тебя шансов нет, а мы с Василием всё равно пойдём. Но что ещё?
Алексей молчал долго, ёрзал. Наконец всё-таки процедил.
– Я должен узнать, что произошло на самом деле тогда. В июне две тысячи четвёртого. Мы… Я… Моя семья жила под Ульяновском. В тот день мы с сестрой вместе с мамой уехали в гости к моему старшему брату. Он за несколько лет до этого перебрался жить в Екатеринбург. Работу там предложили хорошую… Поезд выехал из Ульяновска в девять утра воскресенья. А после обеда мы узнали, что город и область накрыл Туманный купол. Отец остался там. Точнее, – Алексей потёр переносицу, – мы даже не знаем где.
Вика кивала в такт словам. Ни одна экспедиция не отыскала никаких следов живших раньше людей. А ведь с севера купол прошёл прямо через мегаполис. Но сейчас даже там повсюду девственный лес. Геологи же в голос утверждали, что характер пород по разные стороны Туманного купола резко отличается.
Стоило Алексею замолчать, Вика тут же прижалась губами к его уху и шепнула:
– Вот теперь верю. Спасибо.
Осторожно, на миг коснулась губами мочки и мгновенно оказалась на прежнем месте. Рядом. Доедать мороженое.